Вокруг Света 2001 № 09 (2732) - [6]

В ознаменование заслуг был учрежден «Фонд Нансена», на средства которого должны были проводиться исследования и печататься научные работы. Уже в первые дни фонд собрал четверть миллиона крон, а к 1932 году эта сумма составила 7 миллионов крон.

Всем было интересно услышать его самого, задать вопросы, вовлечь в научный спор. Европейская элита, короли, премьеры, финансовые тузы считали необходимым для собственного престижа пожать руки «гению», «сверхчеловеку». В 1898 году Нансен был избран почетным иностранным членом Петербургской Академии наук. Доклады, встречи, приемы…

«Никогда я не чувствовал себя таким бедным, ничтожным, как теперь, в качестве героя, которому курят фимиам, — признавался Нансен. — Я так устал от всей суматохи, суеты. Куда же это приведет… Моя душа словно разграблена, обшарпана незваными людьми. Я хотел бы убежать и спрятаться, чтобы вновь найти самого себя».

Лишь обосновавшись на университетской кафедре зоологии теперь уже в качестве профессора, а также работая в лаборатории, Нансен начал приходить в себя. Тишина дома, расположенного недалеко от Кристиании, в местечке Люсакер, заботливая и сердечная Ева, дети (всего их было пятеро: 2 девочки и 3 мальчика) — все это наполняло его душу покоем и умиротворением. Но долго пользоваться этим блаженством ему не пришлось.

Однажды ночью посыльный доставил правительственную телеграмму, гласившую: профессора Фритьофа Нансена просят как можно скорее прибыть в столицу по делу государственной важности…

В начале XX века противоречия между Норвегией и Швецией достигли своего пика. Норвегия, отданная под власть Швеции в 1814 году в результате раздела Европы после разгрома Наполеона и больше не желавшая мириться с господством своего сильного соседа, была на грани восстания. Погасить этот конфликт, грозящий перейти в войну, было поручено Нансену, имевшему во всем мире громадный авторитет. В этот критический момент страна делегирует Нансена в Лондон в надежде на то, что только ему под силу убедить Британию воздействовать на шведов. Расчет на помощь Лондона строился на том, что в случае начала северной войны более сильной окажется Швеция, которую поддерживает Германия, а для того, чтобы не допустить роста шведского могущества в Скандинавии, влиятельные английские политические деятели должны были поддержать Норвегию, приняв ее вполне справедливые требования.

Прибыв в Лондон, Нансен посетил и некоторых министров, и членов парламента, и представителей прессы. Приняв во внимание не только объективность картины, нарисованной Нансеном, но и, разумеется, собственные интересы, Лондон поручает своим послам в Берлине и Стокгольме выступить с соответствующими заявлениями по поводу позиции Швеции. В результате Швеция от политики угроз перешла к конструктивным переговорам с Норвегией. В этот момент Нансен всячески убеждал и своих соотечественников в необходимости достижения компромисса, требуя от лидеров национального движения готовности к постепенному сближению позиций с противоборствующей стороной.

Никто не мог с точностью утверждать, насколько велика была роль Нансена в разрешении этого вопроса, но факт заключается в том, что в 1905 году шведско-норвежская уния была расторгнута без всяких осложнений, а Норвегия наконец стала самостоятельной, свободной страной.

Не удивительно, что именно Нансену, своему национальному герою, народ Норвегии предложил занять пост премьер-министра или президента и даже стать королем молодого государства. От всех этих предложений Нансен отказался, причем без всяких раздумий. Больше всего ему хотелось и дальше заниматься наукой и исследованиями. Но от следующего поста — посла Норвегии в Великобритании — Нансен отказаться не смог: им руководило чувство, которому он не мог не подчиниться; этим чувством был долг перед Родиной. Он слишком хорошо понимал, что кому-то надо защищать интересы молодой страны перед лицом ее могучего соседа. В 1906 году Фритьоф Нансен явился в Букингемский дворец с верительными грамотами.

Будучи абсолютным новичком в столь высоких сферах, Нансен очень быстро завоевал уважение представителей государственной и дипломатической элиты Британии. В общении с новым норвежским послом самые чопорные люди заново открывали для себя притягательность естественности, открытости и прямодушия, к тому же он был человеком настолько широко образованным, что очень немногие могли с ним сравниться.

Делая все возможное для укрепления международного престижа родины, Нансен все же тяжело переносил «лондонскую ссылку». «Я мечтаю о том, чтобы разорвать эти оковы, я стосковался по лесу и моим вольным горам. Приручить меня невозможно», — писал он в дневнике. Чувство огромной вины перед женой все сильнее захлестывало Нансена. Ведь он совершенно добровольно оставил то, что другие ищут всю жизнь: сердечность любимой женщины и простые семейные радости. Вот уже и Лив превратилась в барышню, и младшие подрастают, а его с ними нет. В очередной раз отправляясь в Лондон, он вдруг увидел в глазах жены такую тоску, что ему стало не по себе. Он долго не мог отделаться от чувства безотчетной тревоги и старался вычитать из писем жены правду о ее самочувствии — последнее время к ним часто наведывался врач. А она писала в основном о детях, их успехах, шалостях.