Вокруг Света 2001 № 07 (2730) - [8]
Сказать, что ее не любили — ничего не сказать. Ее ненавидели и проклинали все известные писатели и художники Франции. Коллективный протест, подписанный ими, хранится в музее. Но когда башню открыли ( в 1889-м, в год Всемирной выставки в Париже), ее посетило около 2 миллионов человек — абсолютный рекорд за все времена. Самым стойким борцом с Эйфелевой башней был Ги де Мопассан. Но как-то и его встретили в ресторане на одной из ее площадок. «Это единственное место, откуда я не вижу проклятой башни», — нашелся знаменитый писатель.
Пример Эйфелевой башни лишний раз доказывает исключительность Парижа. Какой еще город смог бы не только адаптировать совершенно чуждое по стилю инженерное сооружение, но и превратить его в свой собственный символ! В сущности это и есть то самое «l’art de vivre» — «искусство жить», которым так гордятся французы. Париж никогда не стремился возглавить технический прогресс, но умело его использовал. «Быть — важнее, чем иметь, выглядеть — важнее, чем быть!» Из всех величайших изобретений человечества Париж взял себе только одно, но зато какое — кинематограф!
За сотни лет бурной истории Париж научился быть (или казаться) счастливым. Иллюзия счастья витает над его улицами, как фата-моргана: то рассеивается, то сгущается. Но иногда иллюзии становятся реальностью. Где это происходит? На бульваре, в бутике, в кафе? В Париже. В городе, который так трудно миновать...
Андрей Нечаев | Фото автора
Роза ветров: Непобедимые армады
Паруса красавцев-кораблей окрашивались в алый цвет не только закатным солнцем великих открытий, но и кровью. Большими и малыми сражениями полна вся шеститысячелетняя история мореплавания.
Мощный военный флот во все времена был свидетельством силы и благополучия государства. Претензии на лидерство утверждались на верфях, определяясь степенью развития кораблестроения, совершенства такелажа и вооружения, выучки и самоотверженности лихих команд.
Перед боем с кораблей, снабженных таранами, снимали мачты, на палубах устанавливали катапульты и баллисты, устройства для метания полуметровых стрел, камней и горшков с горючей смесью.
Галеры и подобные им парусно-гребные корабли царили не одну тысячу лет — пока не исчерпали свой потенциал. Точку в военной карьере весла поставила битва при Лепанто, завершившаяся в 1571 году самой убедительной победой христиан над мусульманами из всех, которые были на море. Флот султана перестал существовать, а Турция надолго выпала из числа морских держав.
Последнее великое сражение гребных судов произошло через много лет после того, как парусники проложили дорогу в Новый Свет. Галионы, каравеллы, фрегаты и флейты подхватили боевую эстафету у галер. Открыв Америку и захватив заокеанские земли, Испания к концу XVI столетия окончательно освоила Атлантику. С набитыми трюмами сновали между Старым и Новом Светом парусники под флагами с изображением испанской короны. Колонии Вест-Индии меньше чем за век превратили молодую алчную метрополию в богатейшую страну, обладавшую тремя четвертями всего тогдашнего европейского золота.
Англия, которая с негласного благословения своей королевы вела против испанцев настоящую каперскую войну, становилась главным конкурентом мощной католической державы, к тому же она поддержала восстание в Нидерландах против испанской власти. Король Филипп II решил, чего бы это ему ни стоило, поставить Англию на место, начав готовить сокрушительный удар.
Для небывало могучего флота, «Непобедимой армады», строили огромные галионы — истинные плавучие крепости. «Непобедимая армада» 30 июля 1588 года втянулась в пролив Ла-Манш с юга. 125 военных кораблей, 30 вспомогательных судов, 2 630 орудий, 30 тысяч матросов, солдат и 3 тысячи офицеров. Командующий «армадой» герцог Медина Сидония со своего тысячетонного сверкающего позолотой «Сан-Мартина» отдал команду кораблям выстроиться полумесяцем.
Англичане располагали двумя сотнями кораблей, 15 000 матросов и солдат (при резерве в 17 тысяч). Командовал всем этим воинством лорд Говард Эффингемский, его заместителем был назначен сэр Фрэнсис Дрейк — возведенный в дворянство бывший «королевский пират». Они сделали ставку на скоростные маневры и артиллерию, чтобы, избегая затяжного ближнего боя, жалящими ударами нанести врагу максимальный урон.
Первые же вылазки английского авангарда, особенно ночные, принесли успех. Суда-поджигатели — брандеры, дружные и меткие залпы с подкрадывавшихся в темноте кораблей с потушенными огнями обескуражили испанцев. 2 августа Медина Сидония, принявший ударные группы за весь неприятельский флот, отдал скоропалительный приказ отвести «Непобедимую армаду» на рейд французской гавани Кале. А на следующую ночь испанцев ждала полная конфузия.
Атакой восьми брандеров начал свою операцию Дрейк. Впереди — его прославленный в морских разбоях «Ривендж» («Месть»).
Паника охватила «Непобедимую». Испанцы и по приказу и без обрубали якоря, чтобы удрать. Маневрируя среди неповоротливых галионов и каравелл с пробитыми бортами, трехмачтовики сэра Фрэнсиса жестоко и хладнокровно делали свое страшное дело.
