Вокруг Света 2001 № 04 (2727) - [16]
Главную ударную силу монгольского войска составляла тяжелая кавалерия, ее численность была не более 40 процентов. Тяжелые конники имели в своем распоряжении целый набор доспехов из кожи или кольчуги, снятые, как правило, с поверженных врагов. Лошади тяжелых кавалеристов также были защищены кожаными доспехами. Вооружены эти воины были для дальнего боя — луками и стрелами, для ближнего — копьями или мечами, палашами или саблями, боевыми топорами или булавами.
Атака тяжеловооруженной конницы была решающей и могла изменить весь ход сражения. Каждый монгольский всадник имел от одной до нескольких запасных лошадей. Табуны всегда находились непосредственно за строем и лошадь можно было быстро сменить на марше или даже во время битвы. На этих низкорослых, выносливых лошадях монгольская конница могла проходить до 80 километров, с обозами же, стенобитными и метательными орудиями — до 10 километров в сутки.
Еще при жизни Чингисхана в войнах с империей Цзинь монголы во многом заимствовали у китайцев как некоторые элементы стратегии и тактики, так и военную технику. Хотя в начале своих завоеваний войско Чингисхана нередко оказывалось бессильным против прочных стен китайских городов, по прошествии нескольких лет монголы разработали такую фундаментальную систему осады, которой практически невозможно было противостоять. Главной ее составляющей был большой, но подвижный отряд, оснащенный метательными машинами и прочим снаряжением, которое перевозилось на специальных крытых повозках. Для осадного каравана монголы набрали лучших китайских инженеров и создали на их основе мощнейший инженерный корпус, оказавшийся в высшей степени эффективным.
В результате ни одна крепость уже не была непреодолимым препятствием для продвижения монгольской армии. В то время как остальное войско двигалось дальше, осадный отряд окружал наиболее важные крепости и приступал к штурму.
Монголы переняли у китайцев и умение при осаде крепости окружать ее частоколом, изолируя от внешнего мира и лишая тем самым осажденных возможности делать вылазки. Затем монголы шли на штурм, используя различные осадные оружия и камнеметные машины. Чтобы создать панику в рядах противника, монголы обрушивали на осажденные города тысячи горящих стрел. Ими стреляли легкие конники прямо из-под крепостных стен или из катапульты издалека.
При осаде монголы нередко прибегали к жестоким, но весьма эффективным для них приемам: они гнали перед собой большое число беззащитных пленников, вынуждая осажденных убивать своих же соотечественников, чтобы добраться до нападавших.
Если защитники оказывали яростное сопротивление, то после решающего штурма весь город, его гарнизон и жители подвергались уничтожению и тотальному грабежу.
«Если они всегда оказывались непобедимы, то этим были обязаны смелости стратегических замыслов и отчетливости тактических действий. В лице Чингисхана и его полководцев военное искусство достигло одной из своих высочайших вершин» — так писал о монголах французский военачальник Рэнк. И, видимо, он был прав.
Разведывательные действия применялись монголами повсеместно. Задолго до начала походов разведчики до мельчайших подробностей изучали местность, вооружение, организацию, тактику и настроение армии неприятеля. Все эти разведданные давали монголам неоспоримое преимущество перед противником, который порой знал о себе гораздо меньше, чем следовало бы. Разведывательная сеть монголов раскинулась буквально по всему миру. Шпионы обычно действовали под личиной купцов и торговцев.
Особенно же монголы преуспели в том, что сейчас принято называть психологической войной. Рассказы о жестокости, варварстве и истязании непокорных распространялись ими намеренно, и опять же задолго до боевых действий, чтобы подавить у противника всякое желание сопротивляться. И пусть в такой пропаганде было немало правды, монголы весьма охотно использовали услуги тех, кто соглашался с ними сотрудничать, особенно если какие-то их навыки или умения можно было использовать для пользы дела.
Монголы не отказывались ни от какого обмана, если он мог позволить им добиться преимущества, сократить свои жертвы или увеличить потери противника.
Дмитрий Чулов
Ботанический сад: Империя красного дерева
Соединенные Штаты Америки — единственная страна в мире, на территории которой присутствуют все известные на Земле экосистемы, начиная от арктических тундр — на Аляске — и заканчивая влажными тропическими лесами — на Гавайских островах. Но даже среди этого многообразия есть один штат, поражающий богатством своей природы: недаром сами американцы называют его Золотым штатом. Это — Калифорния. Заснеженные вершины Каскадных гор и Сьерра-Невада, возвышающиеся на 4 000 метров, соседствуют с пышущими жаром пустынями, величественными лесами, покрывающими пространства долины Сакраменто, полноводными реками, несущими свои воды в Тихий океан. Ну и, наконец, жемчужина растительного мира Калифорнии — секвойя вечнозеленая — одно из самых великовозрастных и самых высоких деревьев на земле. Само название «секвойя» произошло от имени вождя индейцев племени черокки, обитавших когда-то в этих краях, — Се-Куо-Йя. Это дерево с красной древесиной достигает поистине гигантской высоты. В Национальном парке Редвуд растет самое высокое из всех сохранившихся в мире деревьев: его «рост» — 111 метров! Сравниться с секвойей по высоте могут лишь австралийские эвкалипты. В конце прошлого столетия там еще обитал такой гигант 130-метровой высоты. Секвойя — одна из главных долгожительниц растительного мира, хотя и уступает своему родственнику — мамонтову дереву, живущему три—четыре тысячи лет. Секвойя обычно доживает «всего лишь» до полутора или двух тысяч.
