Вокруг Света 1999 № 02 (2701) - [7]
Кое-как трое отважных забрались в утлое суденышко, и мистер Арнемо объяснил, как необходимо грести, чтобы начать приятную прогулку по воде. На свою беду, он не сказал Саше и Наташе о том, что грести нужно тихо. Ну и они налегли на весла со всей силой... Потом Рольф рассказывал: «Первые секунды я просто перестал ощущать окружающий мир, видел только надвигающийся на нашу лодку мост. Я и предположить не мог, что эти хрупкие девушки способны грести с такой мощью и ловкостью. Столкновения еле удалось избежать.»
К сожалению, мне не пришлось испытать радостей байдарочной прогулки, поскольку в это время я тщетно пытался выяснить у хозяйки своего отеля — Барбары, единственного, кстати, человека, который упорно не желал говорить по-английски, сколько мне необходимо заплатить за проживание. Барбара откровенно не понимала, что мне нужно. При слове «monеу» она радостно кивала, но на этом наш разговор прерывался. Как на зло, поблизости не было ни одной англоговорящей души — отель был пуст.
Зато он находился в самом фешенебельном районе Кальмара — на острове Анге. Каждое утро я любовался серо-зеленым Балтийским морем и белоснежными, похожими на огромных нарвалов, яхтами, проплывающими мимо... Пожалуй, прекрасный вид из окна был для меня главным и единственным проявлением «фешенебельности» мой отель, а скорее даже — частный пансион, был самым дешевым и «беззвездочным» в городе.
С наступлением летних сумерек жизнь в городе постепенно затихает.
Бродить по пустынным улицам — чрезвычайно увлекательное занятие. Вечернее освещение придает городу особый колорит, сказочное очарование. Чувство остановившегося времени не исчезает даже когда у подъезда старинного и нереально опрятного дома вдруг видишь не менее опрятный, но абсолютно современный «порш» последней модели... Все, буквально все, поражает своей чистотой и ухоженностью. Поражает первые два дня, а потом начинает нервировать. Постепенно возникает ощущение искусственности такой жизни. Если бы вы знали, как радовались мы, заметив на стене изящного дома настоящую трещину! Трещина стала для нас символом реальности жизни.
Кальмарцы гордятся тем, что на протяжении двух веков они не построили ни одного здания, которое было бы выше городского собора. Надо сказать, что собор — сооружение отнюдь не величественное.
Еще кальмарцы любят говорить, что из всех шведов они самые спокойные и миролюбивые. Наверно, так оно и есть, поскольку самый большой подвиг для местной молодежи — выпить безалкогольного пива и потанцевать до одиннадцати вечера на городской дискотеке.
Конечно, низкая застройка — это дань традиции, а спокойный нрав — результат воспитания и образа жизни. Но для нас, привыкших к бурным событиям, катаклизмам и бешеному темпу, такая жизнь противопоказана. Смею утверждать, что российская провинция, неторопливая жизнь которой стала притчей во языцех, — просто действующий вулкан по сравнению со шведской глубинкой.
— Дамы и господа, — говорит наш гид, профессор Кальмарского университета, — сейчас мы едем по самому длинному мосту в Скандинавии. Цель нашей поездки — самая маленькая провинция Швеции и второй по величине остров Балтики — Оланд.
Оланд — это 116 километров с севера на юг и 35километров с запада на восток. Полоска суши, отрезанная от материка проливом. Еще тридцать лет назад эти шесть километров моря, отделяющие «островитян» от «большой земли», преодолевались исключительно с помощью парома. А нынче... шесть рядов автотрассы, вознесенной железобетонными быками на высоту от 30 до 70 метров над морем. На первый взгляд, красавец мост не внушает доверия — уж больно ажурная конструкция. Всю мощь этого произведения инженерного искусства начинаешь осознавать только после того, как въезжаешь на него.
На острове есть все, что необходимо душе путешественника. Любители старины найдут сохранившиеся каменные цирки, неолитические поселения и могильные курганы местных князей. К тому же, Оланд — рай для любителей птиц. И в этом мы смогли убедиться, побывав на орнитологической станции, расположенной в самой южной точке острова. Здесь пролегают миграционные пути многих перелетных птиц. И надо сказать, что наблюдения за птицами в природе — самое массовое увлечение местного населения.
Вот на обочине шоссе останавливается ярко-красная «вольво». Из машины прямо-таки выпархивают две старушки, возраст которых не поддается даже приблизительной оценке. Из объемного багажника они извлекают чудовищных размеров подзорные трубы на штативах, мощнейшую фототехнику, резиновые сапоги и складные кресла. Весь этот скарб взваливается на спины и переносится метров на пятьдесят от дороги. Цель экспедиции — наблюдение за певчими птицами. Вот такой отдых...
На станции орнитологических наблюдений Оланда есть замечательный музей птиц. Небольшой домик, светлые залы, простые, но очень милые экспонаты, записанные голоса птиц — все это создает особую атмосферу. А у порога посетителей встречает большой деревянный гусь из сказки о мальчике Нильсе и диких гусях.
Вообще, любовь шведов к деревянной скульптуре, а особенно к деревянным птицам, проявляется самым неожиданным образом. Когда я знакомился со Швецией, глядя на нее из окна автобуса, меня, как орнитолога, просто поразило спокойствие шведских канюков — распространенных, но в то же время весьма осторожных хищных птиц, которые не слетали с придорожных столбов даже если автобус проезжал совсем близко от них... А как-то раз, прогуливаясь около королевского замка, я заметил чайку, которая не улетала и когда туристы фотографировались с ней «в обнимку».
