Вокруг Света 1998 № 04 (2691) - [23]

Поэтому, конечно, не всякий может стать эдурой, образуется как бы особая каста жрецов или шаманов, которые по наследству передают свои знания. Роль эдуры в деревне важна, он окружен учениками, перенимающими его опыт, приемы врачевания, которые не должны забываться, пропасть, так как они помогают сохранять здоровье и жизнь окружающим.

Кроме разных колдовских приемов, эдура использует траволечение, народную медицину. Все это ученики перенимают у своего наставника во время приема больных.

Нас деревенский эдура принял в полутемной комнате, посреди которой стоял табурет, покрытый белой материей. На нем были разложены предметы, которые он заказал Абеи заранее. Мы таки решили провести очищение у эдуры перед дальней дорогой — то есть путешествием по острову — и обезопасить себя от козней яков.

Итак, на табурете лежали пять цветков (разных видов и окраски), благовонная палочка и свечка, а также какой-то порошок.

Эдура монотонным голосом начал читать заклинания, посыпая при этом порошком пол вокруг нас, чтобы, вероятно, прогнать из комнаты вездесущих яка. Желая совсем напугать их, он время от времени принимался громко кричать и топать ногами.

Затем он налил в чашку воды, насыпал туда немного порошка. Вода покраснела. В ней он выкрасил пучок ниток и дал нам их держать, не выпуская другой конец из своих рук.

Повторив несколько раз заклинания, эдура в конце ритуала повязал нам разноцветные нитки (уже заколдованные) выше локтя левой руки.

Но мы стали участниками обряда, где лишь произносятся заклинания и место освящается с помощью предметов. По-настоящему же свое колдовское, шаманское искусство эдура показывает в больших действах, где присутствуют носители зла — яка, с которыми он борется. Тут эдура своими заклинаниями оживляет духа яка в больном и сражается с ним в буквальном смысле, доводя себя до состояния крайнего экстаза. Тогда он вызывает этого яка, видит его и изгоняет своими заклинаниями.

Подчас разыгрываются большие представления, где эдура может изображать главного борца с яка или больного, отвлекающего на себя их внимание, и даже самого злонесущего яка. В различных сценах такого представления может быть много участников (все они в соответствующих костюмах и масках): и сами яка, и танцоры, подчас тоже перевоплощающиеся в демонов, и барабанщики.

Центральный момент — жертвоприношение для яка, причем это может быть, к примеру, курица с рисом, которую яка начинает с жадностью пожирать перед всем честным народом. А заканчивается такое театральное действо в полночь — излюбленное время яка, когда они охотятся за своими жертвами.

Чтобы читатель лучше представил происходящее во время этих ритуальных сборищ, стоит привести отрывок из книги «В глуши Цейлона», написанной известными русскими исследователями культуры сингалов А. М. и Л. А. Мерварт, побывавшими на острове в начале этого века. Авторы описывают церемонию заклинания духа восемнадцати болезней Махакола-санни, которому подчиняются демоны безумия, болей в желудке, озноба и т.д.

«...Шаман (эдура — прим. авт.) прыгал, приседая, вертелся с такой быстротой, что все его три юбки-волана раздувались колесом, как юбочки балерины. Пот катился с него градом, у него уже не хватало сил свистеть в дудку, и казалось, что сейчас он упадет в полном изнеможении.

Один за другим на вызов шамана явились восемнадцать дьяволов. Каждый имел свою особую маску и особую одежду. У некоторых одежда состояла из листьев. У некоторых вместо масок были только клыки, торчавшие изо рта...

Так пляски и заклинания продолжались целую ночь.

Около пяти часов утра появился один страшный демон. Его маска в темноте казалась черной. Среди угощений была и живая курица. Дьявол схватил курицу за шею и с воем, от  которого кровь застыла у меня в жилах, завертелся волчком, а затем вцепился курице зубами в горло. Курица пронзительно кукарекала. Из перегрызенного горла тяжелыми темными каплями падала кровь. Черт скрылся за дверью...

Шаманы как-то разом ударили в свои там-тамы. Главный шаман пронзительно засвистел, закружился, и казалось, что он никогда не остановится. Даже у постороннего наблюдателя при виде этой пляски захватывало дыхание. Наконец он упал».

Может быть, и к лучшему, что мы  не стали свидетелями подобного зрелища, а лишь участвовали в гадании простоватого деревенского колдуна-эдуры. Не знаю уж, насколько можно полагаться на его заговоры и всегда ли оправдывались его прогнозы, но в дальнейшем путешествии по Шри Ланке нам не встретилось ни одного страшного яка и нас не преследовали никакие напасти и злоключения.

Владимир Лебедев

Шри Ланка

Земля людей: Tallinn с двумя «Н»

На этот раз в Таллинн я ехал, как в Стокгольм, Копенгаген, со всеми подобающими в таких случаях формальностями и самочувствием; а когда на станции Нарва, спросонья подняв голову, увидел перед собой эстонских пограничников, мне даже показалось, что еду я в Осло.

— Простите, — спросил я уже потом у заглянувшей в купе проводницы, — простите, на них не норвежская форма?

И тут мой сосед, эстонец, открыл рот — впервые с самой Москвы:

— Нет. Эстонская. Но вы совершенно правы, когда заметили, что эта форма норвежская. Даже я вам скажу больше...