Вокруг Света 1998 № 01 (2688) - [2]
— Где больше рыбы, Терранс?
— На французской, конечно, — с деланой грустной миной отвечает он.
Терранс развивает тему: французы, мол, норовят и в швейцарскую зону лова забраться, возьмут рыбы на тысячу франков, а поймают их — так штраф всего сотня.
— А уловы как?
— Несколько сот килограммов, а то и тонна в день, — с невинным видом произносит Терранс. И насладившись моим восхищением, добавляет: В среднем такое бывает раз в 35 лет, так что мой звездный час впереди.
Действительно, во время только что завершившегося захода Терранс и помогавший ему Дели в разных местах озера с помощью лебедки извлекали затопленные металлические кубы с мелкоячеистыми стенками и входами ловушками для рыбы. На дне кубов оказывалось не более десятка окуньков длиной сантиметров 15-20.
Дели, крепкий темноволосый парень, хотя и постарше Терранса и обращается умело с лодкой и снастями, ловить самостоятельно не имеет права: он беженец-мусульманин из Косово, вид на жительство пока продлевают, но об экзамене и думать нечего. Он немного понимает по-русски и часто, говоря по-французски, вставляет славянское «добре». Похоже, он подбил «босса» еще раз попытать счастья. Мы снова выходим на двух моторках.
На сей раз Терранс, проверяя сети, втаскивает их через борт в лодку. В двух немыслимой длины зеленых сетях — пара линей килограммов по 10 и такой же карп, которого рыбаки отчего-то здесь не жалуют. Престиж рыбаков поддержан...
Тут же на 75-сильной «хонде» подлетает местный рыбнадзор: кто, мол, это с вами, мсье Валетт, почему не знаю? А, русские журналисты... Ладно, только смотрите, сети надолго не ставьте, а то другие лодки запутаются винтами... Мимикой и жестами Терранс комментирует вслед исчезнувшему инспектору: поняли-поняли, что ты тут главный...
Мы вновь возвращаемся к причалу, который плавно переходит в пристройку к дому. Овчарка ждет на берегу, и не зря — ей перепадает рыбеха.
Пока Дели разделывает линей, мы пьем кофе, и я расспрашиваю Терранса об экономической стороне дела.
— Наш городок Коппе находится в кантоне Во, — говорит он, — и промысел вести мы имеем право только в собственных кантональных водах. А коллеги из соседнего кантона Женева по договоренности могут ловить и здесь — свой район у них мелководен и не так благодатен для промысла. Выловленное помещаем в холодильник (он в пристройке), пакуем, затем продаем: ресторанам — по оптовой цене, франков по 40-45 за килограмм, а отдельным любителям свежей рыбы — по 50-52.
В ресторане порция филе окуней будет стоить порядка 40 франков. В разгар лета уловы поменьше: рыба не любит теплую воду, уходит на глубину, но в сентябре — приезжайте, увидите... А вот зимой, в пять утра — 10-градусный мороз, ледяной ветер, сырость — радости мало, — делает притворно несчастную мину Терранс и тут же улыбается. — Ничего, жить можно.
Как и у Байкала, у Лемана есть свой лимнологический музей. Чтобы побывать в нем, надо съездить в городок Ньон, заложенный на берегу Лемана самим Юлием Цезарем. Куратор музея Карин Бертола, похоже, знает об озере все.
Прежде всего — его имя. По мнению современного ученого Селона Гишонне, название родилось еще до прихода в эти места кельтов: lem означало «большая», an «вода». Соответственно: «Большая вода», «Большое озеро».
Одно из первых письменных упоминаний названия водоема содержится в записках древнегреческого географа Страбона, жившего на рубеже старой и новой эры. Он придал греческое звучание уже существовавшему наименованию — Lemanne limne. Последнее слово по-гречески означает «озеро». Название, впоследствии офранцуженное и ставшее lac Leman — «озеро Леман», было тавтологично, ибо могло быть переведено как «озеро Озеро».
Разумеется, самое изящное объяснение содержится в легенде. Согласно ей, сын царя Трои — Парис не только устроил первый в истории конкурс красоты, не только похитил прекрасную Елену, но и основал Гельвецию — Швейцарию.
Именно там, у подножия Альп, на берегу большого озера и пришлось искать прибежище его сыну, когда вследствие папашиных эскапад разразилась война, превратившая родную Трою в руины.
Сына звали Леманус, в его честь — несмотря на дурную славу его родителя — и озеро стали именовать так же: сын за отца не ответчик.
В разные исторические периоды, в зависимости от экономических и иных обстоятельств, озеро именовали также Лозаннским и Женевским. Вообще в средние века озеро как бы закреплялось за Лозанной, игравшей тогда немалую экономическую, а также политическую роль — как место пребывания епископа.
Именно на берегу lac de Losane король Артур, ведя войска на Рим, выдержал тяжелый бой. Когда кантон, где размещалась Лозанна, захватил Берн, она утратила политическое и экономическое значение. На первые роли выдвинулась Женева и, начиная с XVI века, озеро все чаще связывают с ней. К концу XVIII века соперничают только два имени — «Леман» и «Женевское озеро».
Первое из них предпочитают употреблять поэты, обращающиеся в своих стихах к античным временам.
Итак, на протяжении многих тысячелетий — «Леман»; это имя и сегодня предпочитают многие французы и франкоязычные швейцарцы. В течение 15 веков — «Лозаннское озеро», теперь сие название можно обнаружить лишь в книгах и на картах того времени. Четыре века назад появилось «Женевское озеро», как и предпочитают ныне именовать его во всем мире.
