Вокруг Света 1997 № 03 (2678) - [27]
«А что толку от тяжеленных сапог, если брод по пояс?» — подумал я, но ничего не сказал. А назавтра, когда мы форсировали приток Кары — он был помельче, — вспомнил слова Николая уже без иронии.
Стоя на краю огромной долины, зажатой между мощными горными цепями, тянущимися на восток от Очанырда и горы Борзова, мы ликовали: все-таки дошли до гор!
Мучительно долго карабкаемся по нагромождению скальных обломков и наконец достигаем вершины горы Борзова. Высота 1300 метров. Слева, отражая в тысячах озер утреннее солнце, лежит бескрайняя тундра. Оттуда мы пришли. Справа, налезая друг на друга, возвышаются десятки белошапочных вершин, опоясанные цепочками облаков. За этими горами притаилось, вытянувшись с севера на юг, озеро Большое Щучье — цель нашей экспедиции.
Мы вошли в район, где предполагалось начать активные поиски следов упавших когда-то метеоритов. Дима подолгу прочесывал миноискателем подозрительные впадины, брал пробы грунта, обрабатывал некоторые минералы кислотами и трехлористым железом — в общем, делал обычную для него полевую работу. Мы же — Андрей, Лена и я — помогали ему, чем могли.
На горной речушке Ледянке (название-то какое точное!) трудности походной жизни кончились. Начался кромешный ад. Нас обступили хмурые скалы, прижав к холодным водам реки. Дождь вымывал из-под одежды последнее тепло. Плечи постоянно стягивали лямки рюкзака, и руки, лишенные нормального кровообращения, неприятно ныли. Решено было заночевать здесь: дальше идти мы не могли.
Когда ставили лагерь, сильный порыв ветра сорвал палатку и унес ее за ближайший холм. Вскоре мы увидели наш домик, задумчиво плывущий в серых водах Ледянки. Ледянка — не Ледянка, а лезть в воду надо...
Густая каша-суп помогла нам сносно пережить в мокрой палатке эту ночь.
На холме, с которого мы разглядели озеро, стоял покосившийся тур. Кто-то, видимо, обрадовался не меньше нас, заметив вдали узенькую полоску озерной глади. Поискав капсюль с запиской и не найдя его, мы оставили свое послание, увеличив тур вдвое. Но, конечно, это был не самый эффективный способ дать о себе знать всему миру.
Когда мы достигли берегов Щучьего, ветер стих. Последние облачка унеслись за горизонт, обнажив лазурный небосвод.
Лагерь разбили посреди уютной ложбинки, защищенной с трех сторон скалами, а с четвертой — густым кустарником. Рядом с палаткой носилась полярная крачка. Это удивительное создание всю жизнь кочует от одного полюса к другому. Лето проводит за северным Полярным кругом, зиму — за южным. Избрав для жизни самые неприглядные районы планеты, крачки избавились от беспокойного соседства множества других птиц и животных. Так, по-своему, птичка решила проблему собственного выживания.
Увы, ее рецепты не пригодны для всего живого. Я подумал об этом, когда через несколько дней мы встретили на южной оконечности Щучьего жилище старика-метеоролога. Полуодичавший, лишенный пальцев на обеих руках, он не мог связать и двух слов... Что заставляло его жить вдали от людей?
Исследуем окрестности Щучьего. Диму не оставляет надежда найти древние кратеры.
Еще в Москве, обдумывая задание Московского планетария, мы пришли к выводу о целесообразности поиска следов падения метеоритов в глухих гористых районах нашего Севера. Всем известны знаменитые находки метеоритов в скальных породах Канадского щита или в каньоне Дьявола в Аризоне. К тому же с помощью ведущих ученых химического факультета МГУ был разработан принципиально новый метод обнаружения возможных мест падения метеоритов. Он основан на выявлении следовых количеств соединений углерода С>60 и, так называемых фуллеренов. Дело в том, что эти соединения получаются в очень жестких условиях, которые могли возникнуть на месте падения небесного тела. Так, в Новой Зеландии в древнем кратере, образовавшемся после падения метеорита, были недавно обнаружены следы С>60 и. Повезет ли нам?
Пыряяха-Тоня, впадая в озеро Щучье, оставляет где-то в его холодных глубинах несчастную Тоню, вытекая из него просто Пыряяхой. Здесь притоком ей служит славная речка Нгадяяха, как перст, указывающая нам дорогу домой. От этих мест до затерянной среди гор одноколейки, ведущей в Лабытнанги, рукой подать — каких-нибудь сто с лишним километров. По прямой, разумеется...
И мы пошли домой. С севера на юг, вдоль бесконечных горных цепей. День за днем карабкаемся по склонам гор, преодолеваем перевалы, ныряем в заросли кустарника в болотах, форсируем реки и речушки.
Однажды наткнулись на брошенные ненцами деревянные сани. Достали альпинистскую веревку, обвязки, карабины — и самодельная упряжь готова. Укрепляем рюкзаки на санях и впрягаем впереди Диму с Андреем. Им, почему-то, эта идея сразу не понравилась. Сани, тяжело скрипнув, заскользили по жесткому ковру карликовой березы.
Но радовались мы недолго. Очередной холм обрывался крутым спуском, а мы вовремя этого не заметили. И сани ринулись вниз, грозя задавить наших «оленей». В последний момент Дима перерубил связывающую их веревку, и они с Андреем успели отпрыгнуть в сторону. Сани разбились об огромный валун, затаившийся под склоном холма.
