Вокруг Света 1996 № 09 (2672) - [18]

Носовая часть «Титаника» была обнаружена с первой попытки. После этого на дно были поставлены гидроакустические маяки, которые дают возможность глубоководным обитаемым аппаратам «МИР» определить свое местоположение под водой с точностью до трех-пяти метров.

30 июня — первое погружение. Первым опускается «МИР-1», которым командую я. Вместе со мной на борту находятся американские наблюдатели: Эмори Кристоф из Национального географического общества и кинорежиссер Эл Гиддингс. Часом позже за нами следует «МИР-2» под командованием Евгения Черняева; его спутники — американский подводник Рольф Уайт и канадский кинооператор из фирмы «Аймакс» Уильям Рив.

Непродолжительный поиск — и я вижу в иллюминатор нос «Титаника»: он как будто вырастает из покрывающего дно осадка. Когда-то гладкий, сверкавший свежей краской корпус сейчас, по прошествии многих десятков лет, покрыт толстым слоем ржавчины — она сползает сверху вниз, подобно сосулькам толщиной до тридцати сантиметров. Это создает впечатление, что корпус «Титаника» сделан из рифленого железа. В динамиках раздается голос командира Жени Черняева:

— «МИР-1», сидим на мостике «Титаника». Видим вашу подсветку в носовой части. Готовим аппаратуру для киносъемки.

Перед каждым погружением разрабатывалась методика взаимодействия подводных аппаратов, для того, чтобы съемки были логически последовательными и зрелищными. Спустя десять минут вновь раздается голос Черняева, принимаемый системой гидроакустической подводной связи «МИР-1»:

— Все готово. Ждем, когда вы появитесь над палубой носовой части.

Мы медленно отрываемся от дна и движемся вверх в метре от форштевня судна. Разведены штанги, на которых установлено по два мощных осветителя, включены все подводные светильники. Аппарат проходит леерное ограждение и зависает над палубой. Перед нашими глазами — покрытые ржавчиной леера, носовая мачта, палубные механизмы: якорные лебедки, цепи... Затем мы неспешно продолжаем движение в сторону надстройки. Местами от некогда величественного лайнера остался лишь железный остов — деревянная отделка под воздействием высокого давления и морской воды полностью разрушилась. Но даже голая металлическая конструкция, несмотря на обилие ржавчины, производит грандиозное впечатление.

«МИР-2», отсняв сюжет с продвижениями «МИРа-1», разворачивается и готовится к выполнению следующей задачи. И вот мы уже совсем близко от него — в каких-нибудь четырех-пяти метрах. Сколько раз мы уже встречались вот так, на морском дне, в различных ситуациях. Сегодня наша встреча произошла на «Титанике». Постояв какое-то время друг против друга, аппараты расходятся, чтобы приступить к выполнению вполне конкретных заданий — обследовать корпус судна и провести кино-, видео- и фотосъемки. Мы снова идем к носу, а затем осматриваем и снимаем якоря с левого и правого бортов. Потом продолжаем двигаться вдоль правого борта — и метрах в тридцати от носа судна, на границе с донным осадком, видим рваную щель в корпусе, несколько десятков метров в длину...

«Титаник» тогда шел вперед со скоростью 20,5 узла. Вдруг впередсмотрящий увидел в 150 метрах прямо по курсу айсберг, возвышающийся над поверхностью воды на 18-20 метров. Сигнал тревоги был немедленно передан на мостик. Это произошло 14 апреля 1912 года, в 23 часа 40 минут. Вахтенный штурман Мердок скомандовал: «Лево на борт! Стоп машины, полный назад!» Но было поздно: айсберг, врезавшись в правый борт, буквально вспорол его, оставив длинную рваную щель, а затем, как бы оттолкнувшись от судна, исчез в ночи...

Но даже теперь, спустя столько лет после катастрофы, этот страшный след от столкновения с ледяной глыбой производит гнетущее впечатление: он резко выделяется на фоне обросшего бородой ржавчины корпуса.

А в это время «МИР-2» осматривает и снимает на кинопленку главную и верхнюю палубы. Вот одна из пассажирских кают первого класса. Черные зияющие отверстия иллюминаторов, покрытые сосульками ржавчины переборки, пустота внутри — вот все, что удалось увидеть членам экипажа аппарата «МИР-2». Невдалеке, на палубе, виднеется бронзовый остов палубной скамейки. Мягкие ткани и диванная отделка, когда-то придававшие ей комфорт, исчезли, сам же каркас ничуть не пострадал: ведь это — бронзовое литье.

Казалось бы, только недавно мы вышли на «Титаник», как будто и не так много увидели, хотя на дне провели около двенадцати часов. Энергии аккумуляторных батарей хватило бы еще на два-три часа работы, однако усталость берет свое. К тому же у нас впереди еще много погружений — нужно что-то оставить и назавтра...

И снова под воду. 7 июля 1991 года оба аппарата погружаются с тем, чтобы обследовать кормовую часть судна, поля обломков и различных предметов вокруг нее. Корма, лежащая, как мы уже знаем, в 600 метрах от носа, подверглась гораздо большим разрушениям. Она не создает впечатления цельной части судна: рваные куски палубного покрытии свисающие почти до донного осадка секции борта, нагромождение железа повсюду — все создает впечатление хаоса, заброшенной свалки. Такие большие разрушения, по-видимому, связаны с тем, что когда судно еще на поверхности разломилось на две половины, задняя его часть по мере заполнения шла под воду кормой вверх, подобно поплавку. При этом внутри корпуса, очевидно, создавались воздушные полости, которые под давлением воды лопались, разрывая обшивку и палубное покрытие лайнера.