Вокруг Света 1996 № 04 (2667) - [23]

Но, боюсь, этот совет применим не на всех магистралях. Иной джалан и местный закаленный житель не перейдет.

Однажды я увидел двух несомненных местных. Они перекрикивались через не очень широкую улицу, движение на которой — в обе стороны — не прекращалось ни на миг. Перекрывая рев моторов, они оглушительно кричали. Не зная языка, я просто уверен, что правильно понял их отчаянный диалог:

— Как ты туда попал? На ту сторону?! — надрывался один.

— Что значит попал?! Я здесь родился! — отвечал обреченно другой.

«Азиатский и Восточный Отель»

Нашей главной целью был город Пенанг, или, если говорить точнее, город Джорджтаун на острове Пенанг. И все наше путешествие по Куала-Лумпуру с окрестностями и другим городам было как бы подготовкой к тому, что мы должны были на Пенанге сделать.

Гостиница, которую наняли для нас в Пенанге благодетели из министерства, носила название «Азиатский и Восточный отель». Так приблизительно перевел я ее название.

Еще в Куала-Лумпуре господин Разалли Хусейн намекнул, что гостиница нам понравится своей великолепной старомодностью и памятью о безвозвратно ушедшем стиле жизни. Приблизительность перевода вызвана тем, что во фразе «Eastern & Oriental Hotel» оба эпитета значат по-русски — «восточный». Но поскольку первое слово обозначает еще и Азию, я думаю, что перевел правильно.

Весь день мы ехали на север, и дождь, начавшись в горах, перестал лишь на краткий час, а потом уже не кончался всю дорогу, перейдя в ливень. Это замедляло наше продвижение, да к тому же по пути сломалась машина, и ее чинили два часа. Поэтому в Пенанг мы прибыли лишь под вечер. Лучше было бы сказать на Пенанг: так называется остров, а город на нем — Джорджтаун, но, разросшись и заняв собой весь остров, город принял его название. Так же называется и штат, часть которого лежит на континенте. Многие люди ездят на остров на работу, пользуясь шоссе на дамбе и паромом. Еще на подъезде Висва спросил о чем-то барышню в форменном платье и платке, пока платил за проезд по федеральной дороге.

— Джентльмены, — он обернулся к нам, — лучше паромом.

Это было чуть длиннее, но мы тогда не придали этому значения. На пароме все было нормально, дождь еле моросил, и так вечером дождливого воскресного дня мы вылезли из машины перед длинным невысоким зданием в том стиле, что известен как «колониальный».

Висва умчался, обещав быть с утра: он ночевал в другой гостинице. Хорошо хоть, что мы знали ее название! Не знали мы другого: как тут же связаться с господином Тео Сен Ли, почетным консулом России в Пенанге и владельцем судоходной компании «Хай Тонг Шиппинг».

У нас было с ним общее дело: установка памятной доски с именами русских моряков, погибших на крейсере «Жемчуг» в пенангской бухте в 1914 году. Энтузиасты военно-морской истории нашли все имена павших, а благородные люди сделали доску. Доска ощутимо находилась в моем чемодане.

Господин Тео обещал помочь ее установить, на что у нас имелся всего один день. Энтузиасты в Москве полагали, что на установку приедут представители посольства, может быть, сам посол, секретари, военный атташе и уж, конечно, военно-морской. В парадном белом мундире с кортиком, он возьмет под козырек, и это прекрасно будет смотреться на экране телевизора. Поэтому мы всерьез думали о приглашении местного TV. Был у нас припасен и Андреевский флаг.

Но в посольстве нам вежливо сказали, что присутствия Тео как официального лица — достаточно. Тео предупрежден и выразил согласие. Вся беда заключалась в том, что у нас был только его служебный телефон. Да еще и приехали мы в воскресенье и с таким опозданием!

«Азиатский и Восточный Отель» являл собою воплощение самых заветных мечтаний читателя английской заморской литературы. Даже лифтом в нем управлял пожилой бой, умело крутивший какой-то штурвальчик и впускавший сахибов в одни двери, а выпускавший из других. По мраморному полу вестибюля бесшумно скользили среди кресел и столиков красного дерева смуглые слуги. У входа в ресторан джентльменам напоминали, что майки, шорты, джинсы и шлепанцы не очень желательны. Что там напоминали! Ясно было, что гостям такой гостиницы такие детали и так известны и, глядя на доску, они лишний раз с удовлетворением отметят, что джентльмен — всегда джентльмен и что тропический климат — еще не основание для нарушений правил хорошего тона. Мы тоже испытали чувство слегка самодовольного удовлетворения: брюки, рубашки с длинными рукавами и даже галстуки хранились в нашем багаже для завтрашней торжественной церемонии. Мы решили пойти в ресторан, чтобы хоть раз ощутить себя белыми людьми в том смысле слова, который имели в виду Р.Киплинг и У.Соммерсет Моэм. Мы их читали в юности.

Насчет Моэма мы попали в десятку. Уже в номере — размером в две среднегабаритные квартиры — я прочел, что отель «Раффлз» в Сингапуре, где Моэм жил и который с симпатией описал, принадлежал той же семейной империи лучших гостиниц, что и наше пенангское пристанище. Империя принадлежала выходцам из Ирана — братьям Тиграну, Авету и Аршаку Саркисам. Нашим руководил Аршак Саркис, душа европейского общества Джорджтауна. Радушный и благородный, мистер Аршак никому не отказывал в деньгах и разорился с концом каучукового бума. (Здешние европейцы занимались, в основном, каучуком.) И ныне отель принадлежит г-ну Чану, а балом по вечерам правит Альберт Ео, музыкант и совладелец.