Вокруг Света 1995 № 07 (2658) - [6]
Оказывается, Давид, остановивший наше продвижение в глубь яномамской территории, был вождем не только журикабо. Этот человек объединил под своим началом многие яномамские племена, живущие по эту сторону Гвианских гор. Теперь, вступив в контакт с представителями бразильского правительства, он пытается договориться о том, чтобы на землях яномами было создано нечто вроде индейской автономной республики. Таким образом, судьба столкнула нас с человеком, о котором, возможно, последующие поколения индейцев буду слагать легенды. Правда, при более близком знакомстве «живая легенда» оказалась довольно капризной, самолюбивой, меркантильной и жестокой. Вместе с тем не могу не согласиться, что дело, которое задумал Давид, может сыграть полезную роль в сохранении не только самих индейцев яномами и их культуры, но и природы этой, пока не тронутой цивилизацией части Амазонии.
Итак, мы возвращались. Осталась позади с таким трудом найденная деревня. Пройденные участки реки, мозолями и потом отвоеванные у течения, таяли один за другим. Настроение у всех по давленное. Спустившись километров на пятнадцать-двадцать, пристаем к обширному пляжу напротив заводи с живописным островом посередине. Здесь и решаем ставить базовый лагерь. Нужно искать выход из сложившейся ситуации. О возвращении не могло быть и речи. Но нам необходимо время, чтобы прийти в себя и собраться с мыслями. Первый раз за время путешествия устанавливаем обе палатки: ведь нам предстоит пробыть здесь несколько дней.
Хижняк предлагает – видимо, вспомнив свое первое странствие по амазонским джунглям, – идти пешком, в обход злополучной деревни, сокращая путь вдоль сильно петляющей реки, и километров через сто выйти в район так называемого «белого пятна». Сто километров по сельве на своих двоих – не шутка. Решаем делать пробную вылазку. Дело в том, что скорость продвижения в сельве сильно зависит от характера растительности. Прибрежная полоса – сплошное переплетение зарослей, но Анатолий уверен, что она не может быть очень широкой, скоро должен начаться первичный лес, по которому за день можно проходить не менее пятнадцати километров. Это-то нам и предстоит выяснить.
Уходим вчетвером. Николай Макаров остается обустраивать лагерь и приводить в порядок лодки.
Хижняк идет первым и прорубает тропу, стараясь придерживаться северо-западного направления. Я – следом за ним, с рюкзаком за плечами, – одним на всех. За мной – Белоусов с видеокамерой; замыкает шествие Новиков, с увесистым кофром для фотоаппаратуры. Идти тяжело, заросли настолько плотные, что без мачете не сделать ни шага. Движемся по азимуту.
Как ни странно, заблудиться не боимся: тоннель, оставшийся за нами, в случае чего выведет обратно…
А вот и первая встреча: на уровне лица Хижняка замерла небольшая древесная змея. Она довольно ядовитая, так что главное – вовремя ее заметить. Пот пропитывает одежду насквозь, но снять защитную форму нельзя – кругом кишмя кишат насекомые, да и от многочисленных колючек не поздоровится. Лес так и не стал реже, а нам уже пора назад. Возвращаться по прорубленному коридору очень легко, и скоро мы выходим к лагерю. С наслаждением залезаем в кажущуюся прохладной двадцативосьмиградусную воду. Вылазка заняла около шести часов, и мы порядком вымотались. Однако от попыток продраться как можно глубже в сельву решаем не отказываться. Постепенно начинаем вживаться в окружающую природу.
Запас продуктов пока велик, но нужно экономить: впереди, даже при благоприятном стечении обстоятельств, еще почти полтора месяца автономного существования. Самый простой и оптимальный способ сохранить съестные припасы в наших условиях – рыбная ловля. Отправляюсь за кольями, чтобы потом установить сети. Единственные подходящие для этого растения в непосредственной близости от лагеря – молодые цекропии. По рассказам Хижняка, догадываюсь, что меня ожидает. Дело в том, что ствол цекропии полый и в нем обычно находят себе пристанище мелкие, но необычайно агрессивные муравьи, которые с яростью набрасываются на любого, кто осмелится их потревожить. Но деваться некуда – надеваю перчатки, беру в руки мачете и делаю первый взмах. Рубится очень легко, словно имеешь дело с гигантским травяным стеблем, – и буквально после третьего удара дерево падает. Почти одновременно ощущаю жгучую боль в области шеи. Вскоре уже кажется, что боль, точно яд, растеклась по всему телу. Хватаю упавший ствол, и волоку его к реке – только в воде и можно найти спасение от кровожадных муравьев. Досталось мне прилично: руки, лицо и шея горят, спасу нет. А нужно еще пять кольев… Хорошо еще, что этот вид муравьев не так опасен, как «буно», десять укусов которых могут оказаться смертельными.
Ставим сети и рыбачим на донку, толстую леску с металлическим поводком на конце да куском рыбы, насаженной на огромный крючок. В качестве поводков используем металлокорд, служащий для изготовления автомобильных покрышек. Так вот: несколько раз они перекусывали и его.
Пиранья… Об этой южноамериканской рыбке слышали многие. Попробую рассказать о ней, основываясь на том, что сам успел увидеть за два месяца пребывания рядом с «бичом» амазонских рек. Кого-то, наверное, разочарует созданный мною образ, довольно сильно расходящийся с широко распространенным представлением об этой маленькой рыбке-убийце. И тем не менее, когда смотришь на бьющуюся на песке тридцатисантиметровую пиранью, понимаешь, насколько может быть опасной эта рыба. Тупая голова с мощными бульдожьими челюстями, усаженными острыми, как бритва, треугольными зубами. Пиранья готова вмиг впиться ими во все, что движется. Так, один раз пиранья, которую мы бросили в «Таймень», со скрежетом вцепилась зубами в алюминиевую трубку лодочного каркаса, оставив на ней вполне различимые следы. Так что брать эту рыбку в руки рекомендуется лишь после того, как вы оглушите ее чем-нибудь тяжелым, – например, мачете. А в том, что пиранья может запросто отхватить вам палец, я ничуть не сомневаюсь.
