Вокруг Света 1995 № 03 (2654) - [3]

Пора было возвращаться под уютный кров отеля «Милимани». Я выбрал дорогу через парк, где, как мне рассказали служащие нашего «Аэрофлота», находится «свободная трибуна», подобная лондонскому Гайд-парку. Миновав памятник свободы, увенчанный факелом, и пройдя по лужайкам парка под цветущими деревьями, я оказался около холма, в склоне которого были вырублены скамейки, покрытые зеленым дерном. Это места для публики, а ораторы, выступающие на таких своеобразных митингах, находятся на небольшой эстраде. Подобного новшества я до сих пор не встречал в африканских странах, и появилось оно в Найроби одновременно с образованием оппозиции правящей партии. Здесь можно говорить на любые темы, но сейчас на скамейках сидели школьники, а на эстраде — музыканты.

Я уже в музее убедился, что музыка, связанная с традиционными обрядами и праздниками, сопровождает кенийца всю жизнь. Семья Лики при своих раскопках натыкалась рядом с костями предков на древние инструменты. У юных музыкантов я не увидел тамтама, который бы обязательно присутствовал в ансамбле другой африканской страны. Здесь преобладали струнные инструменты, такие, как лира, представлявшая собой деревянную раму с резонатором из жесткой дубленой кожи (иногда для этого берут шкуру жирафа) в нижней части, где были натянуты струны из сухожилий животных. Это один из самых мелодичных инструментов, под аккомпанемент которого и танцуют, и поют. Был здесь и амадинда — кенийский ксилофон, на котором обычно играют два человека. Мальчуган держал в руках маримбу — небольшой щипковый инструмент, состоящий из украшенного резьбой деревянного резонатора, к которому прикреплены металлические пластинки различной длины, издающие резкие вибрирующие звуки. Не буду описывать другие инструменты, некоторые я видел впервые, а скажу только, что все радовались музыке и песням. Это наверняка было лучше, чем бесконечные речи, обычно звучащие у подножия «холма споров».

Незатейливые мелодии сопровождали меня почти до самого отеля, из окон которого слышались... российские песенки. Оказывается, в гостинице остановились наши летчики, служащие в частях ООН. Они-то и запаслись записями отечественных песен: нелишне на чужбине, когда овладевает тоска по родным местам.

Я прошел во дворик, где под деревьями за столиком сидела Марина, администратор «Милимани», наша соотечественница, вышедшая замуж за кенийца и уже много лет живущая в Найроби. Еще в день приезда она долго расспрашивала нас о России, там теперь учится ее старший сын.

Гостеприимная и внимательная, Марина очень помогала нам освоиться в новой обстановке. И сейчас, пригласив меня за свой столик и пододвинув бокал апельсинового сока, она улыбнулась и сказала:

— Ну вот, я вижу, вы уже нагулялись по Найроби. Пора теперь укладывать вещи — утром отправляетесь в заповедник.

У буйволиной тропы, или в ожидании леопарда

Еще какие-то мгновения назад вокруг шумела городская жизнь, и вот уже наш маленький автобус, миновав чек-пойнт с солдатами, вооруженными автоматами, мчится мимо плантаций ананасов. Да, те самые дорогие, экзотические ананасы с московских прилавков здесь выглядят, как простая капуста: растут себе на полях, вытянувшись в ровные ряды. Их срубают парангом, длинным ножом с широким лезвием, и бросают за зеленые хвосты в кузова машин, а рядом шустрый красный трактор выворачивает лемехами плугов жирные пласты земли — идет вспашка перед новым севом.

Кстати, среди вывозимых Кенией в другие страны овощей и фруктов ананас, несомненно, лидер. Урожай свозят с государственных плантаций на завод по консервированию ананасов в город Тика. С каждым годом растет их сбор и в частных африканских хозяйствах.

У деревенских хижин с круглыми соломенными крышами-тукулями, выглядывающих из-за широких банановых листьев, стоят ребятишки и машут руками. Вокруг деревень раскинулись привычные для нашего глаза поля с овощами и картофелем, а рядом — целая плантация, заросшая ромашкой. Неужели это заброшенное поле с сорняками? Ведь у нас ромашка растет на пустырях, засоряет посевы. Но нам объяснили, что это совсем другая ромашка — далматская, или пиретрум, знакомая многим российским садоводам. Ее в просторечии называют «блохомором» или «клоповой травой», потому что она используется для борьбы с вредителями сельскохозяйственных растений и плодовых деревьев. Экстракт пиретрума служит для производства инсектицида, который с одной стороны эффективен в уничтожении разных паразитов, а с другой — совершенно безвреден для растений и животных. Словом, полный антипод ДДТ, настоящему «элексиру смерти» для всего живого.

Уход за посевами пиретрума прост: надо хорошо вспахать и удобрить поле да почаще его пропалывать. А вот сбор урожая требует времени и терпения, поскольку приходится срывать вручную цветочные головки несколько раз за год.

По выращиванию этого милого белоголового растения Кения занимает первое место, почти вся далматская ромашка произрастает на полях африканских фермеров. Эта ромашка, кстати, хорошо растет и в наших краях, так что перенимайте опыт, уважаемые российские фермеры.