Вокруг Света 1992 № 04-06 (2619-2621) - [20]

Мери облюбовала местечко под навесом. Там мы покрошили ей сухарик, посыпали горсточку ягод, но от них она отказалась. Погода стала портиться прямо на глазах. Подул злой северо-восточный ветер, небо затянулось дымкой. Мы еще плотнее обложили мхом шалаш и забили дыры и щели в навесе над Мери. Сев поудобней у костра, разговорились. У Зорикта, оказывается, тоже была девушка. Звали ее Байра, училась она с ним в институте, но на другом факультете. Рассказывал он о ней довольно скупо. Может, это у них не принято, а может, просто не хватало слов.

Меня же снова грызла тоска... Странное сочетание: тоска по любимой, по городской жизни, по друзьям — и ни малейшего желания прервать эксперимент, ни капли раскаяния, твердое желание выиграть конкурс.

Около 12 легли спать. Свой спасжилет я отдал Зорикту укрыть ноги. "Ночью пошел дождь. Здорово капало в шалаш. Я сильно промок. Собачий холод не давал спать. Половину ночи я просто провертелся с боку на бок.

25 июля. Четверг

Маугли. Утром нашел Деда спящим на камнях неподалеку от избушки, и мы вместе пошли вывешивать жилет. Снова я сделал дежурный намек на то, чтобы не вывешивать его - и снова отрицательный результат. Провисев положенное, жилет опять занял свое место под камнями, а мы пошли в поход за едой. Удача сопутствовала нам: попался большой подберезовик, который заменил два гнилых гриба, найденных чуть раньше. Постороннему, наблюдающему наши чисто деловые отношения, вряд ли пришло бы в голову, что эти два паренька, суетящиеся вокруг костра, с трудом переносят друг друга. Все было в высшей мере дипломатично. В меню был суп из гриба и чай из иван-чая. Когда завтрак, он же обед, был окончен, я, выждав немного, сказал: «Наверное, завтра пущу ракету». — «Почему?» — не скрывая своего удивления, спросил Дед. «Думаю, ты сам понимаешь. У нас — несовместимость характеров. Не знаю, как это объяснить, просто не могу с тобой ужиться. Иногда у меня возникает желание убить тебя». Дед заулыбался. «Не смейся. Я человек крайне неуравновешенный».

Разговор длился час, а то и более и завершился тем, что Дед обещал покинуть остров. Мне удалось задавить его психологически, и он сам поверил в то, что плохо подготовился. Добившись своего, я стал утешать Деда, чтобы хоть как-то уменьшить горечь поражения, да и убедить себя в своей правоте. Говорил, что если в этом году не получилось, то в следующем получится обязательно...

В назначенное время жилет не появился на привычном месте, вместо него запылал сигнальный костер, который я собрал одним духом, радуясь скорому расставанию со своим Пятницей. Он же, с собранными вещами, стоял рядом. «Я попрошу, чтобы мне на замену прислали «ПС» («ПС» — кличка одного из наблюдателей на базовом острове.), — сказал Дед, — ведь ты так сильно этого хочешь». — «Посмотрим», — сдержанно ответил я, хотя он был совершенно прав. Я об этом мечтал. «Может, я и вправду не готов. Может, психолог во мне ошибся?» — с сомнением в голосе продолжал мой собеседник. «Не знаю. Я же не психолог, а медбрат широкого профиля», — ответил я с улыбкой, не в силах сдержать внутреннее ликование.

Наш костер и отсутствие жилета, по всей видимости, никого в лагере не обеспокоили. Разомлев на солнышке, мы легли рядом друг с дружкой на теплый камень и задремали. Не знаю, сколько прошло времени, но пробуждение принесло новые тревоги. Дед первым заметил пожар. Горело дерево и мох вокруг. Безоблачная погода сделала ягель хорошим горючим, а костер сыграл роль спички, брошенной в сухую солому. Восточный ветер усиливался и стал гнать пламя по каменистому откосу. «Я за банками!» — крикнул я и что есть духу помчался в лагерь. «Топор! Не забудь топор!» — успел услышать я голос Деда.

Через несколько минут, гремя банками и с топором в руках, я вернулся к месту происшествия. Дед отрывал ягель, не давая огню распространяться. Две банки, вылитые в огонь, похоже, испарились, не достигнув земли.

— Сюда! — заорал Дед, устремившись в сторону лагеря, но голос его сносил сильный ветер.

Только через час мы сбили пламя и, уже не торопясь, залили оставшиеся очаги. На базовом острове ЧП прошло незамеченным.

Следующую попытку дать сигнал решено было перенести на 16 часов. И вот я снова на берегу, вглядываюсь в далекие очертания лагеря. Там варили обед, но людей не было видно. Вид костра вызвал во мне воспоминания родного очага, вкусных наваристых маминых щей, которые я так и не доел перед отъездом. Вспомнил деревню, бабушку, Ксеничку, племянника Мишутку. Только здесь я по-настоящему понял, как мне не хватает моих родных...

Тихо подошел Дед. — Ты не кричал еще?

— Нет, — ответил я.

Мы стали кричать что есть силы, но реакции никакой.

Слегка оглохнув от собственных голосов, присели на камень.

— Ты знаешь, Дед, мне кажется, что я тоже не выдержу. Как вспомню, как хорошо дома, так и бросил бы все. Ну, подумаешь, не получилось в первый раз, получится во второй, а за это время я успею натренировать свою силу воли.

Не помню, что мне отвечал Дед, но через несколько мгновений эта минутная слабость прошла и я снова был готов к испытаниям. Мы опять начали истошно вопить и вскоре увидели, как в лагере забегали люди. До нас донеслось: «Сейчас!» Еще несколько минут — и от берега отвалила лодка. Она быстро приближалась, мы уже смогли различить наших докторов: Валерия Агапова и Олега Николаевича Щукина.