Вокруг Света 1991 № 10 (2613) - [22]

В 3 часа пополудни пришли в Гагогине и стали биваком среди кустов мимозы, правее дороги. Палаток здесь не разбиваем, завтра выступим чуть свет, чтобы попасть к полудню на воду и напоить мулов. Сами обходимся 16-ю жестянками с водой, взятыми на верблюдах в Мордале. При таких условиях умыванье рук и лица является такой роскошью, какую мы не можем себе позволить.

Устроив бивак, я пошел на охоту. Отойдя версты три от Гагогине и приблизясь к горам, я увидел на горном кряже

под сенью высоких мимоз стадо антилоп, голов в двенадцать, и правее их двух страусов. Прикрываясь кустами, подполз к ним шагов на 600 и выстрелил по страусу, но попасть не удалось. Все стадо всполохнулось и насторожилось, я успел дать еще выстрел, опять безрезультатно — стадо исчезло за горой в мгновение ока. Напрасно я перебрался через гору и спустился вниз, отыскивая их, напрасно прошел в зеленую рощу на дне глубокой балки — ни антилоп, ни страусов не нашёл. Я выгнал только парочку диг-дигов, которых и положил на месте двумя удачными выстрелами из трехлинейной винтовки. Сарман и Гагогине — это зверинец среди серых кустов мимозы. Вы стреляете по куропаткам, а из куста выбегает пятнистая гиена; зайцы то и дело прыгают из травы, срываются с места диг-диги, а на горизонте бродят стада антилоп и страусов.

Благословенная страна для охотников.

Вернувшись домой, я нашел в конвое громадную (аршина на два вышиной и столько же длиной) антилопу, убитую урядником Авиловым, зайца, дикую курицу; приобщив к этому мою пару диг-дигов, мы с кашеваром Алифановым порешили, что на завтра для конвоя ни консервов, ни барана не нужно. Обойдемся своей охотой.

16-го (28-го) декабря, вторник. От Гагогине до Биа-Кабоба (28 верст). В одиннадцатом часу утра стали видны высокие горы — это горы у Биа-Кабобы. Тропинка поднялась наверх, опять опустилась, и мы были в широком песчаном русле.

На конической вершине стоит каменное здание с маленькой башней. Из окна башни высунута палка, и на ней развевается красно-желто-зеленый флаг Абиссинской империи — это ее пограничный пост. Два абиссинских солдата, оба босые, но один в синем однобортном мундире с желтыми пуговицами, напоминающем куртки турецкого низама, а другой в белом национальном костюме, один в чалме, а другой с непокрытой головой, с ружьями в руках, отдали нам честь, приложив правую руку к голове.

Как и большинство водных станций Сомалийской пустыни, Биа-Кабоба — пустое песчаное русло реки. Несколько глубоких колодцев прокопано по руслу, и в них набирается мутная пресная влага. Это не вода, это настой песку и минеральных примесей, чрезвычайно легких, трудно отстаивающихся. Но и эта вода доставила нам большое удовольствие.

Берега реки густо поросли высокими колючими мимозами, бледно-зелеными кустами с листьями, похожими на восковые свечи, и вся эта гущина мимоз и кустов обвита лианами. Тонкие нити их свешиваются вниз, образуя тенистые навесы, падают до земли, стелются по ней. Местами кусты разрослись так густо, что трудно пройти. Эта роща, на чистом и твердом песке, кажется искусственно выращенным садом. Недостает среди этих деревьев только зеленого газона. Белый песок убивает зелень и с сероватым тоном стволов, сухих веток и листьев дает грустный, унылый тон. Но посмотришь наверх, на переплет зеленых лиан, на бледную зелень мимоз, на листву молочаев, на прозрачное голубое небо, бездонное и бесконечное, вдохнешь теплый аромат листьев — и отрадно станет на душе и забудешь про унылую пустыню.

Птицы всевозможных пород, форм и цветов летают и чирикают по всем направлениям. Маленькие колибри-медоносы, серые попугаи, особые серые длиннохвостые птицы, дикие голуби, куры и цесарки видны повсюду. Стада маленьких диг-дигов, спугнутые шумом шагов, выскакиваю из кустов и скрываются снова. Кажется, будто находишься в зверинце, а не в дикой пустыне.

Вокруг колодцев целый день кипит жизнь. Из окрестных сомалийских кочевьев подходят черные женщины в пестрых платках на плечах, с бусами на шее, с маленькими ребятами за плечами. На головах они несут деревянные гомбы, украшенные раковинами. Медленно наполняют они кувшины, идут далее, а на смену им приходят громадные стада баранов, белых с черными головами, стада пестрых коз и серых ослов. Под вечер — все русло полно этими стадами.

Глядишь на эти пестрые тряпки женских юбок, на широкие кувшины, на белых барашков — и вспоминаешь библейские времена. Так кочевали к колодцу овцы Лавана, так паслись стада богача Иова в первобытной простоте костюма, среди однообразной величественной природы пустыни.

17-го (29-го) декабря. Дневка в Биа-Кабоба. От Биа-Кабоба до Арту на протяжении почти 100 верст идет песчаная пустыня, поросшая редким лесом мимоз. У Арту она поднимается по крутому склону, образует террасу, затем идут опять каменистые горы, спускающиеся круто вниз, в ущелье Арту. На всем протяжении этого пути нигде нет воды. Караваны обыкновенно делят его на четыре части — до Орджи, Дебааса, Буссы и Арту, делая три ночлега без воды. Наш караван, состоящий из 53 мулов, почти сотни людей, считая с черными, и 136 верблюдов, должен был в таком случае поднять на себя около 150 ведер воды и, кроме того, подвергнуть себя всем лишениям и неудобствам безводных ночлегов.