Вокруг Света 1991 № 06 (2609) - [12]

— А как его величают? — спросил я.

— Курнан, — ответил он.

— А! Ей-богу, это правда! — воскликнул я, хлопая в ладоши. — Я знал его отца —и хорошо.

Одно-единственное слово отбросило меня на 30 лет назад в прошлую мою жизнь; по приезде в Париж, ввергнутый в придворный императорский мир знакомством с месье Арно и его сыновьями, я был введен к мадам Мешен, мадам Реньо де Сен-Жан д"Анжели, мадам Амлен. В их домах мало танцевали, но много играли. Я не играл по двум причинам: первая — не было денег; вторая —не любил игру. Там познакомился с другом моих друзей — на 10 лет старше меня, который занимался проеданием своего маленького состояния так весело и быстро, как только мог. Проел и исчез. Никто не беспокоился о нем, кроме, может быть, меня: я выяснил, что он уехал в Россию, сделался учителем и женился. Вот и все, что мне было известно.

Этот молодой человек — Курнан. Сын был для меня новостью, и я, выходит, его не знал. Он же — имя и репутация мои росли в результате моих трудов — услыхал от отца:

— Дюма? Я его хорошо знаю.

Он запомнил эту реплику, и когда в Астрахани стало известно, что я должен приехать туда на несколько дней, вполне оправданно сказал месье Струве:

— Мой отец хорошо знает Дюма.

Отсюда к месье Струве пришла великолепная идея дать мне в гиды Курнана. Месье Струве послал найти Курнана, дал ему отпуск на 8 дней и приставил его к моей персоне в качестве адъютанта. Должен сказать, что новые функции были приняты нашим молодым компатриотом с большой радостью...

Сегодня Астрахань больше не столица царства; это — центр департамента (Астраханское ханство включено в состав Русского государства в 1556 толу. Прим. научного редактора.). Астраханская губерния, площадью 200 тысяч квадратных верст, или до 50 квадратных лье, на треть больше Франции, но насчитывает лишь 285 тысяч жителей, в том числе 200 тысяч кочевников. Это чуть меньше 4 человек на лье. Из общего количества на Астрахань приходится 45 тысяч душ. Основа русская, раскраска армянская, персидская, татарская и калмыцкая. Татары, числом 5 тысяч, занимаются главным образом разведением скота; это они поставляют добротные бараньи меха всякого цвета, но преимущественно белого, серого и черного, известные у нас как подбивки для шуб под названием астраханских. Они также разводят баранов с феноменальными хвостами; по словам некоторых путешественников, бараны возят свои курдюки на тачках, поскольку не в силах их носить. Мы не видели тачек, но видели баранов и курдюки. Даже ели на озере Бестужев-Богдо один из таких хвостов, который очень даже мог потянуть фунтов на 10-12 и который, хотя и состоял целиком, за исключением кости, из жира, был одним из самых тонких и вкусных яств, что я когда-нибудь пробовал.

Прежде в Астрахани жило некоторое количество индийцев, оставив от общения с калмыцкими женщинами племя метисов, очень активное и самоотверженное в труде и, сказать больше, очень красивое внешне, не унаследовавшее разреза глаз матерей и бронзового цвета лица их отцов. Эти метисы — грузчики, торговцы вразнос, моряки, которых встречаешь повсюду: в порту, на улицах и набережных, с белым колпаком на голове, в такой степени смахивающим на колпак Пьеро, что с первого взгляда их можно принять за испанских погонщиков мулов.

Армянин сохранил в Астрахани свой изначальный типаж таким же чистым, как евреи сохранили свой во всех странах мира; армянские женщины, которые выходят только вечером, идут завернувшись в длинные белые вуали, что в сумерках придает им вид привидений. Восхитительно отороченные вуали подчеркивают ценность оберегаемых форм, которые напоминают элегантные линии греческих статуй. Сходство с античными шедеврами удваивается, когда эти живые призраки кокетливо позволяют заглянуть в их лица, чистые и пленительные — соединение греческой и азиатской красоты.

Мощение улиц — роскошь, совершенно неизвестная Астрахани. Жара превращает улицы в пылевую Сахару, дождь — в озеро грязи; в пылающие месяцы лета они пустынны с 10 утра до 4 часов вечера. С 4 до 5 дома роятся как пчелиные ульи, открываются магазины, улицы заполняются, люди теснятся на порогах домов, из окон высовываются головы, с любопытством озирающие прохожих — представителей всех азиатских и европейских национальностей, стоит вавилонская мешанина всех наречий.

Нас очень пугали астраханскими москитами; к счастью, мы прибыли сюда, когда эти гадостные насекомые, от обилия которых темнеет воздух в августе и сентябре, уже исчезли.

Вода в Астрахани неважная, и ее не хватает; в Волге она солоновата от контакта с Каспийским морем или, может быть, более от того, что омывает солевые банки между Саратовом и Лебединской. Русская власть намеревалась устроить артезианские колодцы, но на 130-метровой глубине бур дал выход не фонтанирующей воде, а водородно-углеродному газу. Неудачу использовали, чтобы по вечерам зажигать огонь. Он очень живо светит до утра. Фонтан стал большим фонарем.

Нам очень расхваливали астраханские арбузы; они здесь заурядное явление и, хотя превосходны, никто их не ест. Мы часто спрашивали, но нам постоянно отказывали в этом продукте, как недостойном нашего внимания. Чтобы попробовать арбуз, мы были вынуждены сами его купить. Нам продали арбуз весом 7-8 фунтов, по 4 су (По курсу того времени: 1 су — 1 копейка. Прим. перев.) за фунт, и как иностранцев обжулили вдвое.