Вокруг Света 1991 № 03 (2606) - [15]

Мы обнялись. Дошли до полюса.

Это случилось на 137-й день пути.

Полчаса спустя, как бы в подтверждение нашего «открытия», прямо по курсу из-за облаков вынырнул «Геркулес» — военно-транспортный самолет, совершающий регулярные полеты между Мак Мердо — столицей американских антарктических исследований — и Южным полюсом, и приземлился рядом с маленькой черной точкой. А вскоре черная точка увеличилась в размерах и приобрела очертания большого купола серебристого цвета; белый холм оказался гигантским снежным шлейфом, который образовался за Долгую зиму и теперь вплотную примыкал к куполу.

Высота станции «Амундсен — Скотт» —2800 метров над уровнем моря, но благодаря очень плавному подъему мы практически не ощущали действия разреженной атмосферы. Мы увидели антенны локаторов, черные флажки, ограждающие взлетную полосу аэродрома, и несколько знакомых бирюзовых палаток — это был лагерь нашей киногруппы. Рядом с этими палатками стояла одна, побольше. Легкий белый дымок, вырывавшийся откуда-то из-под снега вблизи купола, выдавал местонахождение электростанции. Подъехав поближе, мы увидели одинокую фигурку в оранжевом костюме, выбравшуюся из экспедиционной палатки. Кажется, этот человек и забил тревогу. Лагерь моментально пришел в движение. Из палатки выбрался Лоран с камерой и начал поспешно монтировать ее на треногу. Это потом мы узнали, что он прилетел на Южный полюс за два дня до нашего прихода.

Большая палатка оказалась кают-компанией и кухней, одновременно обслуживавшей туристов, которых за весьма высокую плату возила на полюс компания «Адвенчер». Сейчас, в отсутствие туристов, палатка стала пристанищем экспедиции «Трансантарктика». Бдительным человеком в оранжевом костюме оказался Мустафа Моаммар, он прилетел сюда вместе с Ибрагимом, чтобы стать первыми представителями Саудовской Аравии на Южном полюсе. Мы пересекли взлетную полосу и увидели 12 огромных, установленных полукругом на высоких древках флагов государств мира, которые первыми ратифицировали Договор об Антарктике 30 лет назад. Это была «Площадь Наций». Вокруг нее — большое скопление людей, одетых в красные куртки; двое держали огромный плакат, специально для Уилла: «Привет из Миннесоты!»

Увидев впереди людей, собаки понесли — и все перемешалось. Свист, приветственные крики, щелчки фотокамер, рукопожатия, похлопывание по спинам... Мы ждали продолжения. И оно последовало. Том, черноусый начальник станции, с обвязанным вокруг шеи башлыком, предложил нам разбить лагерь в том месте, где стояли палатки киногруппы, а затем возвратиться и ознакомиться со станцией. Надо ли говорить, что мы в течение всего этого месяца, пока шли к полюсу от холмов Патриот, мысленно представляли, каким будет это знакомство: сауна или душ, шампанское, прекрасный стол, улыбки, танцы — мы знали, что в сезон на станции работают женщины, — и, конечно же, настоящий кофе с сигарами. Именно для этого случая Уилл припас коробочку гаванских сигар. Словом, мы быстрее обычного поставили лагерь, привязали собак и отправились на станцию.

Нас ожидала невысокая женщина в большой теплой куртке; она была нашим гидом. Следуя за ней, мы вошли в огромный тоннель с гофрированными металлическими стенами. Сразу же за входом с левой и с правой сторон к нему примыкали два таких же тоннеля, едва освещенных, как показалось после яркого дневного света, цепочкой убегающих в темноту электрических лампочек. Стены и потолок тоннеля были покрыты густым махровым инеем. Главный тоннель привел нас прямо под купол, размеры которого потрясали. Этот алюминиевый каркас (высота 15 метров, диаметр — 55), установленный над всей станцией лет десять назад, должен был предохранять станцию от снежных заносов. Однако мне кажется, что он больше демонстрировал силу и мощь американской инженерной мысли и технологии, чем выполнял основную задачу. За прошедшие годы из-за снежных заносов купол почти до половины погрузился в снег; потолок его, особенно со стороны снежного шлейфа, был покрыт инеем и свисающими, как огромные сталактиты, сосульками — ходить между домиками, стоящими под куполом, было небезопасно. Наконец мы попали в теплое, устланное коврами и заставленное книгами помещение — в библиотеку. На стенах висели портреты Амундсена, Скотта, адмирала Бэрда. Том выдал нам свидетельства в память о посещении станции, И экскурсия продолжилась. Мы миновали напичканное современной аппаратурой помещение радиостанции и вновь вышли наружу, хотя нам этого ужасно не хотелось. По нашему походному расписанию мы уже должны были ужинать. Как бы читая наши мысли, маленькая гидша провела нас в уютную и чистенькую кают-компанию. У плит возились две немолодые женщины в белых передниках, шла подготовка к завтраку. Мы узнали, что на станции зимой работает около 20 человек, а сейчас, в сезон, приехало около 90, мест не хватает, приходится питаться в несколько смен. Однако предложения стать первой сменой не поступило...

Не растерявшие своего достоинства в снегах Антарктиды, мы проследовали за гидшей в соседнее помещение, оказавшееся просторным гимнастическим залом. Здесь уже находилось человек 50. Нас встретили аплодисментами. Мы сели прямо на пол, и началась наша первая пресс-конференция на полюсе. Мне был задан вопрос: «Почему вы все время идете впереди?» Я ответил, что собаки бегут за мной быстрее, чем за кем-либо, и, по-видимому, это связано с тем, что я — единственный, кто регулярно принимает снежный душ и потому имеет несколько отличный от всех других запах, который больше нравится собакам. Пресс-конференция длилась полтора часа. По нашему походному режиму мы уже заканчивали ужин, и наши желудки никак не принимали внезапного изменения устоявшегося расписания. Мы ждали продолжения... И оно последовало. Когда стихли аплодисменты присутствующих, от стены отделилась какая-то женщина и в гробовой тишине зачитала «Приговор» экспедиции «Трансантарктика», вынесенный Дивизионом полярных программ Национального научного фонда США. Согласно этому «Приговору» экспедиция «Трансантарктика» в лице всех шести представителей шести государств мира, являясь частной экспедицией, не приносящей на алтарь антарктической науки ничего, кроме забот о ее собственной безопасности, лишается на станции «Амундсен — Скотт» всех видов поддержки и помощи. Это означало, что нам нельзя было официально питаться на станции, принимать душ, пользоваться почтой и даже вообще находиться на ее территории. Что называется — дождались. Женщина, читавшая «Приговор», прилетела сюда специально, чтобы проследить за его неукоснительным соблюдением. Мы и прежде, зная отношение американской антарктической службы к нашей экспедиции, ни на что особенно не рассчитывали, но чтобы так? Это было неожиданным и для нас, и для полярников станции, которые всем своим видом и словами пытались сгладить неприятную ситуацию. Нам осталось только пожелать всем приятного аппетита и с высоко поднятой головой удалиться восвояси. Мы устроили свой большой праздник в палаточной кают-компании, тем более что продуктов было много, вина тоже хватало, чтобы поднять тосты за полюс и за удачу!