Вокруг Света 1991 № 02 (2605) - [3]

Две шлюпки, мигая огнями, отвлекали внимание пограничников, а на катер, стоявший под бортом «Гринписа», быстро грузились рюкзаки, перебирались в красных защитных костюмах люди — в них можно плавать в ледяной воде до двенадцати часов в ожидании помощи и не замерзнуть. Среди пассажиров, заполнявших катер, я разглядел внушительную фигуру норвежца Бьерна Деркена. Хотя фамилии участников похода от нас скрыли, видимо, все по тем же соображениям конспирации, но я был уверен, что именно Бьерн возглавит группу.

Бьерну было под пятьдесят. Из разговора с ним я знал, что человек этот влюблен в Север, досконально знает и прошлую и нынешнюю историю его освоения. Несколько лет он провел на Шпицбергене, вначале работая у геологов, потом охотясь в одиночку. Позже познакомился с учеными, помогал отлавливать и метить белых медведей, изучать северную природу. Приведись ему родиться ранее, может, и вышел бы из него отчаянный путешественник, покоритель безмолвных пространств наподобие Амундсена или Нансена. Бьерн признался, что еще на Шпицбергене зародилась у него мысль пройти на собаках от Шпицбергена до островов Новой Земли. Доказать, что этим путем могли пройти и северные олени, живущие ныне на островах Шпицбергена. А иначе, как думал он, откуда там им было взяться. Но как раз в те годы и загремели над Новой Землей ядерные взрывы, и с мечтой о походе Бьерну пришлось расстаться. Он стал экологом, специалистом по изучению влияния на человеческий организм радиации, и вот теперь уже в этом качестве предстояло втайне идти на когда-то манившую, как магнит, землю.

«Гринпис» опять устремился к проливу. «Имени XXVI съезда КПСС», завывая сиреной, двинулся ему наперерез, катера на воде заметались с удвоенной энергией между судами, а в этой суматохе, не зажигая огней, катер со смельчаками под приветственные возгласы «гринписовцев» отвалил и ушел в темноту. Где-то далеко с берега взлетела ракета, и можно было только гадать, то ли катер уже обнаружен и задержан, то ли он продолжает продвижение к полигону...

Я пишу эти строки почти месяц спустя. Во многих газетах было рассказано, как затем с пограничного судна прогремел пушечный выстрел, «Гринпис» был задержан и взят на буксир! Как судно-нарушитель он был отведен в Кольский залив, в Кувшинковскую салму и после расследования выдворен за пределы нашей страны. Рассказано было и о том, что четверым экологам удалось высадиться на берег, что с собой они имели рюкзаки для взятия проб грунта, но все это у них отобрали. И что этих четверых, как и всех остальных членов команды, отправили из нашей страны на выдворенном судне.

Припоминая те дни, я не мог не вспомнить и собственных переживаний за судьбы советских людей, которым, случись это в прежние времена, не миновать бы ареста. Но у меня при расследовании не были даже отобраны фотопленки, никто не читал нам нотаций, что мы пошли на поводу, как это было бы несомненно ранее, у недругов нашей страны. Наоборот, нам сразу дали понять, что мы не являемся ни задержанными, ни тем более арестованными. И вся нервотрепка эта, несомненно, вскоре бы забылась, все треволнения выветрились из памяти, и я не знал бы, как об этом теперь писать, если бы спустя несколько дней после выдворения «Гринписа» в недрах Новой Земли не прогремел-таки ядерный взрыв...

Сообщая об этом, газеты указывали, что это первый ядерный взрыв в этом году в Советском Союзе. По телевидению, в репортаже с заседания Верховного Совета СССР, профессор Михайлов, ответственный за проведение взрыва, доказывал, что он необходим, что он не нанес вреда

 

окружающей среде и проведен с идеальными мерами безопасности. Возможно, что это так и есть, тут разговор не об этом. Но, оглядываясь на прошлое, вспоминая ту тревожную ночь, я не могу не восхититься мужеством отправившейся к полигону четверки. Ведь в отличие от нас, не особо веривших даже в существование полигона, а уж тем более в возможность проведения ядерного взрыва, они-то были, как выяснилось теперь, совершенно уверены, что взрыв будет произведен. И тем не менее шли к полигону, готовые к тому, что он в любую минуту может прогрохотать у них под ногами.

Вместе с Бьерном на Новую Землю высадились эксперт-эколог ирландка Жанна Кормайн, штурман немец Хей Йорн и американец Теодор Худ, бородатый, небольшого роста боцман, очень тихий, любящий потягивать пивцо, сидя с босыми ногами в кресле кают-компании.

Проведение ядерного взрыва на Новой Земле, как известно, осудило правительство РСФСР. И не напрасно, ибо вскоре такой же взрыв устроила на своем полигоне Франция, а Англия — на американском полигоне в Неваде. Наш Комитет защиты мира направил в эти страны протест, выражая надежду, что подземные ядерные испытания должны быть все-таки прекращены. И, услышав об этом сообщение по радио, я опять подумал, что дело «Гринписа» было не напрасным.

На Новой Земле «гринписовцы» пробыли недолго. Стив Уикс, четыре года прослуживший в американском флоте, зарабатывая так себе на учебу в колледже, получив степень бакалавра психологии, тем не менее предпочитавший работать моряком, рассказал, что при входе в пролив пограничный дозор их все же заметил. На полном ходу следом за ними двинулся таившийся под берегом сторожевик. Он почти их догнал. Но очень уж неповоротлив оказался сторожевик рядом с их крохотным катеришкой.