Вокруг Света 1991 № 01 (2604) - [44]

И тем не менее новоорлеанцы способны на радушие и гостеприимство, что могут засвидетельствовать миллионы туристов. Гостеприимство их чистосердечно, но и терпение не безгранично. Когда болельщики или любители рок-музыки съезжаются в гигантский зал «Супердом» из окрестных городов Луизианы и Миссисипи, звон кассовых аппаратов слаще всякой музыки для уха местного жителя. С трепетом взирают провинциалы на огромный купол крытого стадиона — прорезиненную оболочку, утепленную поролоном. Пива, еще пива! Наконец, современные ковбои забираются в свои «джипы» и «кадиллаки», и на прощанье, уже мчась по шоссе, разряжают свои кольты в гигантский купол. Ремонт кровли обходится городу в 4,5 миллиона долларов ежегодно. Так что прощается новоорлеанец с гостями без особого сожаления — пусть себе едут подальше.

С визитом

Не пытайтесь проскользнуть через Новый Орлеан незамеченным, тем более если вы знаменитость. Ничего не выйдет. Некоторым это удается, и довольно легко, но для людей выдающихся и известных это невозможно. Новоорлеанцы любят чувствовать себя хозяевами. Они так же дорожат ритуалами гостеприимства, как японцы — чайной церемонией. А поскольку ритуалы, связанные с приемом заезжих гостей, не могут обойтись без самого знаменитого гостя, спрос на именитых визитеров велик. В Новом Орлеане их ценят не меньше, чем французские вина, трюфели или хороший паштет.

Поток проезжих знаменитостей никогда не иссякал — от будущего французского монарха Луи Филиппа в 1798 году и до английской принцессы Анны в 1984 году. Другой известный визитер, писатель Уильям Теккерей, в свой приезд в 1856 году одобрительно отозвался о вине «Медок», поданном за обедом; и хозяин одарил его на дорогу целым ящиком от чистого сердца. Актриса Сара Бернар была в таком восторге от приема, оказанного ей здесь, что на протяжении сорока лет время от времени приезжала сюда. Однажды она подарила хозяевам перстень с камнем и получила в качестве ответного подарка... живого аллигатора. Поскольку ее двадцать два дорожных сундука уже были упакованы, она отправила рептилию другим рейсом прямиком к себе домой во Францию, где аллигатор по прибытии и сожрал ее пуделя.

Главы государств удостаиваются особых почестей. Генерал Шарль де Голль однажды посетил город для инспекции бывшей колонии своей страны, и его именем был назван бульвар. Но Новый Орлеан все-таки не так щедро разбрасывается названиями своих площадей и улиц, раздавая их в качестве сувениров, как другие американские города. Знать бы французам, что пресловутый бульвар — это кривая улочка за рекой, в алжирском квартале...

Новый Орлеан судит своих гостей по своим собственным критериям. Благосклонное мнение об Оскаре Уайльде сложилось не из-за сборника стихов, опубликованного им за год до визита, а только лишь благодаря тому, как держал себя писатель, находясь в городе. Уайльд исполнил свою роль Заезжей Знаменитости с честью и был за это вознагражден. Значит ли это, что гость должен пыжиться изо всех сил, чтобы завоевать уважение новоорлеанцев? Разумеется, нет. Один из первых гостей, тепло принятых новоорлеанцами, прибыл в город на короткое время в 1790 году в ужасном виде. Он был i грязен, вонюч, растерян. Но ему оказывали всяческое внимание. Это был большой серый слон.

Соседи

Именно из Нового Орлеана прибывшие из Африки невольники отправлялись в путь по континенту. Поэтому никого не удивляют здесь сегрегированные школы, магазины и транспорт. Еще сто лет назад Лафкадио Херн написал леденящую душу повесть о зверствах полиции в отношении негров.

Правда, до отмены рабства в Новом Орлеане проживало больше «свободных цветных», чем в любом другом городе Северной Америки, да и после гражданской войны сегрегация установилась здесь не сразу. В восьмидесятые годы прошлого века черные и белые бейсбольные команды устраивали показательные матчи, — и до начала девяностых годов черные и белые боксеры и жокеи вместе выступали в состязаниях. Места же для белых и для черных в трамваях появились только в 1902 году. К этому же времени относятся законы, ущемляющие избирательные права черного населения.

Отсталость имеет свои достоинства. До 1929 года можно было строить себе дом где угодно, и люди так и поступали. Особняки, бары, лачуги бедняков и бакалейные лавочки стояли вперемешку в одном и том же квартале. Бок о бок жили черные и белые семьи. Некоторые местные остряки усматривают причину в том, что белые богачи предпочитали, чтобы их черные слуги жили поблизости. Но почему же тогда черный джазмен Бадди Болден с Ферст-стрит жил через два дома от Ларри Шилдса, белого кларнетиста из оркестра «Original Dixieland Jazz Band»? He подходит такое объяснение и к району Френчмен-стрит и Робертсон-стрит, где жили представители всех рас и где вырос Фердинанд «Джелли-Ролл» Мортон (Пианист и композитор, пионер регтайма.)

Быть может, все дело в атмосфере латиноамериканского католицизма. Зайдите в любую церковь где-нибудь в Вирджинии и обратите внимание на расположение мест в храме. Там архитекторы позаботились, чтобы расы общались с Богом отдельно одна от другой. Иначе обстояло дело в креольском Новом Орлеане. Как писала в 1837 году английская туристка Харриэт Мартину, «...здесь следует посетить собор, где каждый европеец к своему удовлетворению найдет единственное место в Соединенных Штатах, в котором все люди встречаются как братья. Внутри здания нет никакого разделения... здесь преклоняют колени прихожане всех цветов и оттенков, от белокурой шотландки или немки до иссиня-черного африканца».