Вокруг Света 1991 № 01 (2604) - [10]

— Бедный Билли, — прошептал он, не замечая, что говорит вслух, — ты совсем замерз. Какая холодная жизнь. И бросился вниз головой на бетонированную дорожку.

Самоубийство учителя сделало этот вечер каким-то особенным. Сразу после ужина все стали лихорадочно перезваниваться по телефону. Согласно неписаному кодексу поведения, более строгому, чем нудные правила родителей, девочки могли звонить девочкам, мальчики — мальчикам и девочкам, но ни в коем случае девочка не должна первой звонить мальчику.

Примерно через час группы, стайки и ганги стали собираться в кафе и кофейных барах района. Самые «крайние» элементы, как обычно, толпились у музыкального автомата в «Тропической ночи». В полном противоречии с теориями школьных психологов и социологов местный клан состоял из двух групп подростков, между которыми на первый взгляд было мало общего: хулиганов и интеллектуалов. За пределами школы имели значение высота прически и ширина джинсов, но никак не оценки. И эти две группы на год-два объединяло взаимное, хотя и вынужденное уважение.

— Вот он рассказывал про э т о да сам себя и грохнул, — сказал Эрни Уилсон. Его слушали внимательно: три недели в исправительном заведении создали ему стойкий авторитет.— Да пускай все эти учителя попрыгают из окон. Они же глупые, а то бы не пошли на такую работу.

Эрни Уилсон всегда ходил в черной пластиковой куртке под кожу. Выше пояса он одевался в расчете на Арктику, ниже — тонкие узкие джинсы, нейлоновые носки и мягкие остроконечные сандалеты. Эрни не мог допустить, чтобы разговор перехватили занудные интеллектуалы, и, тыкая указательным пальцем в воздух, он говорил уверенным голосом:

— Он всегда был такой же, как все, этот Оливер: они друг от друга ничем не отличаются. Мысль об этом грызла его, грызла и убила, понимаете? Это — пси-хо-логи-чес-кое! — Он огляделся по сторонам. После ареста — ему было тогда всего четырнадцать — Эрни всегда садился так, чтобы ему была видна входная дверь. Так и получилось, что он первым увидел мистера Теллена, репортера местной газеты. — А, тип из районного листка. Вообще-то он парень ничего.

Мистер Теллен подошел к ребятам и, широко улыбаясь, снял запотевшие очки в черной оправе. Он одевался аккуратнейшим и современнейшим образом — лет эдак на десять моложе своего возраста.

— Ну, ну,— сказал он, — это печальные новости, детки...

— Печальнее быть не могут, детка, — подхватил Чарли Борроуз.

Эрни Уилсон нахмурился и протянул в ковбойском стиле:

— Чего-же-тебе-надо-детка?

Мистер Теллен поплотнее запахнулся в непробиваемую репортерскую шкуру.

— Вы, ребята, должны были знать, думаю, мистера Оливера? Слышали новость, конечно? Несчастный случай, я полагаю? Как, по-вашему, окна там не слишком низкие? Инспектора когда-нибудь приходили в школу? Для вас, ребята, наверное, тяжелый удар, а? У нас-то район тихий, скромный... Вы уж извините, что я столько вопросов задаю. Но это не просто так, здесь есть нечто такое, чего я не понимаю...

— Вали отсюда, молодой человек, а не то... — отрезал Эрни, и все посмотрели на репортера холодно и враждебно. У детей было некое подобие уважения к учреждению, которые они терпеть не могли, и мертвому учителю, которого презирали.

— Во всем этом есть что-то забавное, — заявил мистер Теллен.

— Да, и это забавное — ваша шляпа, — отозвался Эрни, и все расхохотались.

Теллен, однако, знал, что дети не могут долго сохранять позу — а сейчас это было лишь позой — и начнут задавать вопросы. Так и вышло.

— В чем дело? — спросил один из мальчиков. — У вас есть фамилия учителя, вы будете на следствии — чего же вы хотите от нас?

— Чем это пахнет для нас? — Эрни задал вопрос в манере частного детектива из кино.

— Ну, мои дорогие молодые люди! Вы видели слишком много фильмов. Моя газета не платит за информацию. Я угощу всех кофе, но только потому, что вы все мне нравитесь...

— Жаль, что это не взаимно... — пробормотал Чарли.

— Так вот, о мистере Оливере... — начал Теллен, сделав предварительно заказ. Дети притихли.

— Он выбросился из окна. Жаль, что и тебе не пришло в голову сделать э т о,— отрезал Эрни. — О чем тут вообще

трепаться? Это было его право.

— А что вы вообще о нем знаете? — спросил Теллен. — Может быть, — он тряхнул головой, — Оливер занимался с кем-то из девочек... частным образом? Ну, вы понимаете?

Все рассмеялись: «Старый Олли — и девочки! Подохнуть можно!»

Мистер Теллен вытащил из кармана свернутый номер популярной газеты, затем раскрыл ее на самой известной колонке: «Алф Сосед: «Как это вижу я, приятели». Помимо колонки в газете, Алф Сосед вел еще передачу на телевидении «За соседским забором», которую каждое воскресенье смотрело восемь миллионов человек.

— Мистер Сосед сам направляется сюда, — сообщил Теллен. — Я должен встретить его у подземки через полчаса. — Он проговорил так, словно лично готовил второе пришествие. Весь его вид показывал, что он считает себя не вполне достойным такой миссии, и ребята впервые прониклись к нему доверием.

Ко входу в подземку они пошли вместе с ним. За пределами «Тропической ночи» все обращались к репортеру вежливо, и можно было подумать, что они вышли на прогулку с учителем: трудно было представить, что они только что дразнили Теллена в кафе. И это означало: сейчас дети безмерно далеки от него.