Вокруг Света 1990 № 07 (2598) - [3]

Готовившаяся церемония и совместное курение трубки посвящались встрече с По-Хи. На совете вождей посторонним нет места. Но нам позволили. Наверное, дело было в экзотичности моего гражданства да еще в причастности Тая к журналу «Нэшнл джиогрэфик». Дело в том, что этот журнал — единственное печатное издание белого человека, сумевшее снискать доверие и расположение американских индейцев. Во всяком случае, все индейцы, с которыми мы общались, ценили посвященные краснокожим статьи Харви Ардена и фотографии Стива Уолла.

По левую руку от Леона Шенандоа за длинный стол сели ирокезские вожди — Орен Лайонз, Уоллес Грин, Ирвин Ралес. По правую — гость из Бразилии с переводчиком. Лица у всех торжественные, но ощущается некоторая напряженность: все происходящее действительно важно и необычно.

Но сначала необходимо было выполнить пограничные и паспортные формальности. Орен Лайонз выложил на стол внушительную гербовую печать государства Хауденосауни и пограничный штамп. Мы с бразильским вождем протянули ему свои документы, и все вожди с любопытством изучили их. И в моем паспорте — по соседству с американской визой — появился глубокий рельефный оттиск Древа Мира — Белой Сосны, посаженной некогда Великим Миротворцем на берегу озера Онондага в честь создания Ирокезской Лиги. Древо было окружено изображениями тотемов кланов — орла, бобра, медведя, оленя, черепахи.

«Каждый человек, любой народ, готовый следовать закону Великого Мира и питать корни Древа из своих источников, может найти защиту под его кроной»,— провозгласил некогда Миротворец, и враждовавшие племена зарыли томагавки под корнями Древа. Ирокезская Лига контролировала огромную территорию, ее влияние простиралось от Атлантики до Миссисипи. Мохавки стали «хранителями Восточной двери», племя сенека — Западной, онондага — «хранителями Главного Огня».

Ныне не много осталось от былого влияния и территории, на которую индейцы получили права в 1784 году по договору с только что созданными Соединенными Штатами. Резервации ирокезов — лишь крохотное вкрапление на крупномасштабной карте штата Нью-Йорк.

Один из договоров с белыми — голландцами — сохранился у мохавков еще с середины XVII века: на бисерном вампуме тянутся параллельные сиреневые линии — не пересекающиеся фарватеры двух судов, следующих своим курсом. Корабля белых и индейского каноэ. Белый человек не выполнил и этого договора — пути их пересеклись, подкупом и угрозами англичане и французы втянули ирокезов, как и другие племена, в военный дележ территории Америки.

И все же Великий Огонь не погас в Онондаге. Он — в мудрых глазах сидящего передо мной Великого вождя Леона Шенандоа, в непонятных для нас рисунках — пиктограммах на отполированном за века деревянном жезле с навершием в виде орлиной головы. Он — во всех других реликвиях племени, в трубках со священным табаком. И в этой государственной печати в моем паспорте, и в том, что племя называет себя нацией (Индейцы в США предпочитают теперь вместо слова «племя» термин «нация» в западном его понимании, то есть «суверенное государство».— Прим. авт.) , резервацию — страной, совет вождей — правительством. Именно поэтому они требуют от США строить взаимоотношения на таком уровне: нация — с нацией, правительство — с правительством.

Вожди испытующе следили за нами: как мы относимся к традициям и современности страны Хауденосдуни? Очевидно, они поняли, что с симпатией и желанием вникнуть, ибо напряженность разрядилась. Окончательно она спала, когда Шенандоа произнес:

— Вы первые журналисты, которые присутствуют на таком собрании вождей.

Боги ирокезов были благосклонны к нам. Перед нами развернули на столе большой белый лист бумаги с пятьюдесятью нитями — священную схему иерархии и истории вождей кланов, незыблемую, как считается, тысячу лет— со времен Великого Миротворца.

Традиции в Онондаге в самом деле сильны, как нигде. Мы знали, что наряду с советом вождей существует как бы в тени, без особой огласки, идущее из глубокой древности Собрание матерей клана. Без него не может быть принято ни одно важное для племени решение.

— Да, это так,— сказали вожди,— потому что нет на свете никого мудрее матери, когда дело касается ее детей. Закон матерей — так продумать любые решения, чтобы они не причинили вреда семи следующим поколениям.

— Значит, у вас матриархат? — спросил Харрингтон.

— Нет,— ответили вожди,— мы просто следуем тому, что скажут наши Матери.

И еще сказал верховный вождь Леон Шенандоа:

— У нас мало денег, но мы гораздо богаче других — каждым деревом вокруг, каждым зеленым ростком, каждой каплей росы, потому что мы — часть природы, часть окружающего мира. Мира, разрушаемого белым человеком в угоду его ненасытной алчности, мира, разлагаемого нравственно. Но мы твердо знаем, что спасение — в наших традициях.

Мы знаем, что Великий Дух по-прежнему с нами и наш огонь не умрет никогда.

С бразильским собратом дело развивалось прозаично: его направили к адвокату племени. Для беседы с ним уже не требовалось ни священной трубки мира, ни ритуалов, ни обычного адвокатского гонорара: юрист-ирокез выполнял решение совета вождей.