Вокруг Света 1990 № 01 (2592) - [7]

Замысел наших западных друзей казался немного наивным. Они искренне верят, что многое может измениться, если сорок яхт с лозунгами в защиту природы пройдут по Балтике. А может, действительно, многое зависит от совести — чтобы не бросить в море пустую консервную банку, пусть даже этого никто не увидит, пусть в самом глубоком месте?..

После суточного перехода на горизонте появился Любек. Наши яхты пришвартовались в самом центре этого крупного западногерманского города. Приятным сюрпризом для наших экологов стали белоснежные лебеди в порту. Значит, можно жить в согласии с природой даже в условиях большого промышленного центра? Местные газеты на первых полосах опубликовали сообщения о нашем прибытии. Люди потянулись к яхтам. Экипажи литовских яхт принимали на борту своих соотечественников, проживающих в ФРГ. Такие контакты раньше считались предосудительными.

Мы уже готовились к ночлегу, когда к нашей яхте подошла группа немцев. Они расположились полукругом и запели. Это оказался любительский хор города, который таким образом решил выразить нам свое расположение и уважение к нашей акции.

Наутро караван отправился в Росток. Сильный попутный ветер позволил развивать даже тихоходным яхтам более шести узлов. Быстрый пограничный катер сопроводил нас до пирса, где в наших паспортах прибавилось еще по одной печати.

В Ростоке проходил музыкальный фестиваль стран Балтийского моря. Совсем иная — тревожная атмосфера царила на симпозиуме по экологии, который проходил в университете. Ученые из ГДР предложили программу прогнозирования состояния моря и методов экологической защиты его бассейна.

На следующий день снова вышли в море. Впереди — Польша. После небольшой передышки в Гдыне весь караван направился в Гданьск. По сигналу ракеты стартовал «парад парусов». На фоне пасмурного неба паруса казались разноцветной лентой, отделявшей море от неба. Сотни горожан вышли на пирс. Яхты шли близко друг от друга, лавировали, и с берега казалось, что лента извивается и меняет цвета.

В Гданьске капитаны собрались на последнее в этом круизе совещание: предстоял заключительный переход до Клайпеды. Ночью не спалось. Мешали резкие порывы ветра, вспышки зарниц. К Клайпеде подошли на рассвете. Остов огромного корабля указывал на вход в узкий пролив. Несколько лет назад это судно выбросило на камни, с тех пор оно ржавеет и пугает пассажиров проходящих мимо судов.

В Клайпеде наш экологический круиз закончился. Трудно сказать, насколько сильно повлиял он на тех, кто загрязняет Балтику.

Александр Гуревич Фото автора

Транссахара

Ковш был перевернут и прибит за ручку к синей картонке ночного неба. Кто-то вытряхнул из черпака Большой Медведицы последние капли воды, подвесил его и забыл за ненадобностью. Я отыскал Малую Медведицу и Полярную звезду, набрал в грудь начинающего остывать сахарского воздуха, выдохнул, но тревога не проходила. «Эти ориентиры,— подумал,— нам пригодятся, если жара не даст возможности продвигаться днем. Но тогда нужно специально освобождать сзади в машине пространство и сажать туда штурмана-наблюдателя, чтобы точно отслеживал противоположное Полярной направление».

Я лежал на прикрученном к крыше автомобиля багажнике, подстелив под себя сложенное вчетверо полотно транспаранта с рекламой автопробега. Теперь поперечные железные балки не так сильно врезались в спину. Однако уснуть не удавалось.

Мы находились в самом центре Алжирской Сахары. Были пройдены полторы тысячи пустынных километров по шоссе. Асфальт здесь, в Реггане, кончался, а предстояло пройти еще столько же по бездорожью. Справа от кемпинга — так называлась замусоренная площадка безо всяких удобств, даже без умывальника, но зато с сохранившимся кое-где забором — находился контрольно-пропускной пункт «Протексьон сивиль» (гражданской обороны). А слева — под самые ворота стоянки — подкатывал свои раскаленные песчаные волны Эрг-Шеш.

Спать на песке, как это делают бедуины, мы остереглись. Недавно закончили брачный сезон скорпионы. В Москве, узнав, что мы едем в Сахару в мае-июне, врачи мрачно шутили: «Сыворотка будет не нужна — в это время она бесполезна». Не хотелось подставлять себя рогатым гадюкам, эфам и гаям, которые, как нам объяснили, в пустыне тоже стараются держаться поближе к оазисам и населенным пунктам, где больше грызунов. А в салоне автомобиля тесно — полмашины заставлено пластиковыми бутылками с водой, продовольствием, средствами связи. Поэтому я и полез на крышу. О дожде в Сахаре можно не вспоминать, а худшего — песчаной бури — ничто не предвещало.

В нашем небольшом отряде никто не спал. Ворочались на соседних крышах Олег Богданов и Виктор Панярский — сотрудники журнала «За рулем», мои партнеры по прошлогоднему скоростному автопробегу Москва — Лиссабон. Курил сигарету за сигаретой Николай Качурин — представитель правления Союза журналистов СССР. Иностранных участников в команде уже не осталось.

...Западногерманский фоторепортер Аксель Краузе, который выехал с нами из Москвы, сбежал в Эль-Джезаире. Утром в день отъезда в номере его не оказалось. Портье передал нам записку, Аксель просил его извинить, не разыскивать и не ждать. В последнюю минуту он испугался Сахары. Мне трудно было в это поверить. Я вспомнил, как он работал, как кидался под колеса автомашин, как залезал на крыши зданий, чтобы получить самый эффектный снимок. Это была самая тяжелая потеря — мы лишились фотографа-профессионала, а вместе с ним и аппаратуры для съемок.