Вокруг Света 1989 № 10 (2589) - [33]

Валерий Орлов, наш спец. корр.

«Спрут» ходит в океане

Платформа «Кольская» маячила на горизонте светлым пятном, точно чайка, сидящая на воде. Мы шли к ней на водолазном судне «Спрут». Раньше я видел морские нефтяные промыслы в Охотском море и на Каспии, в местах не таких глубоких и не особенно суровых. Теперь предстояло встретиться с ними в Ледовитом океане. Впрочем, такую же параллель можно провести между буровыми в Мексиканском заливе и Северном море.

Известно, что в последние годы люди все настойчивей обращают свой взгляд к Мировому океану. По словам генерального директора Национального центра по эксплуатации океанов Ива ла Прери, он станет столь же необходимым для существования людей, как воздух и свет, земля и растения. Но сегодня многие еще и не подозревают об этом. Охотно соглашаясь с тем, что океан был колыбелью жизни на нашей планете и, значит, нашей собственной, человеческой жизни, что океан есть первоисточник всего сущего, что вода — это «дар небесный», без которого не могла бы существовать и развиваться жизнь, люди почти не способны осознать, как, почему и до какой степени океан — кладовая колоссальных биологических и минеральных ресурсов, средство для межконтинентальных связей, генератор и регулятор климата — сейчас становится фактором, непосредственно определяющим будущее каждого из нас.

Первыми на пути к освоению океана оказались шельфы. Согласно принятому международному определению, континентальный шельф, или материковая отмель,— это мелководные зоны, которые тянутся вдоль берега материков. Это подводное продолжение материка от линии прибоя до уходящего в глубь берегового склона занимает обширные пространства. К примеру, площадь континентального шельфа Франции равна почти трети ее суши.

В пронизанных солнечным теплом водах, в буйных водорослях скапливается много рыбы и другой живности, что издавна составляло главное богатство шельфа. Но когда за него взялись геологи, выяснилось: у шельфов нет соперников по залежам минерального сырья. Беспрерывное движение воды превратило шельфы в гигантские промывочные лотки. В них обнаружили нефть и газ, золото и редкие металлы, каменный уголь и руды. Однако сокровища этого «Эльдорадо» не возьмешь голыми руками. Прежде чем ресурсы океана начнут в полной мере служить человеку, пройдут годы и годы. Нужно провести массу геологических, геофизических и геоморфологических исследований, картирование океанского дна, собрать пробы грунта, определить магнитные и гравитационные поля. Для этой колоссальной работы, конечно же, потребуются значительные финансовые средства, научные кадры, техническое оборудование.

После того как Европу и Америку тряхнул энергетический кризис и резко подскочили цены на нефть, деловые люди поняли, сколь ненадежны стали традиционные источники нефти. Но еще до этого, в 60-х годах, они стали искать месторождения в малоисследованных и труднодоступных районах океанического шельфа. Особенно крупные месторождения были открыты в Северном и Норвежском морях — на шельфах, принадлежащих Англии, Норвегии, Нидерландам, Бельгии, ФРГ, Франции.

В начале 80-х годов за шельф Баренцева моря взялись и наши нефтяники. На рейде Кольского залива появились специальные суда, личный состав которых был одет в заморские ярко-оранжевые и серо-голубые комбинезоны с надписью по всей спине: «Мингазпром». Вообще-то мурманчане, привыкшие к морякам и атрибутике разных стран, подобно одесситам, ничему не удивлялись. Однако тут пришли в изумление, и не потому, что рабочая одежда, привычно говоря, спецовка, выглядела как выходной наряд. Озадачило слово «Мингазпром».

Со дня рождения Мурманск считался сугубо рыбным городом и удобным портом, незамерзающим круглый год из-за неослабного влияния Гольфстрима. Рыбаки, рыбопереработчики,полярники, докеры, судоремонтники были его подлинными хозяевами. А тут появились нефтяники, возникло объединение «Арктикморнефтегазразведка», вскоре ставшее таким же могучим учреждением, как пароходство.

Для начала взялись за Песчано-озерское месторождение на острове Колгуев. Геологи знали, что обычно месторождения на шельфе и в прибрежных районах на суше связаны друг с другом. Знали геологи, разумеется, и о том, что образующие нефть углеводороды возникли в результате разложения бактериями органических остатков, веками накапливавшихся в осадочных породах. И вот когда с помощью буров добрались до этих углеводородов, случился выброс — неподвластный человеку, как пожар, землетрясение, ураган. Из темных глубин под давлением в 150 атмосфер вырвался нефтяной фонтан, разметал многотонные конструкции буровой вышки. От искры, которая могла возникнуть где угодно — в дизеле, осветительной сети, просто при ударе железа об железо,— полыхнул огонь.

Пожар бушевал неделю, выжег все вокруг, пока его не удалось потушить. А какие беды нанес бы выброс, случись он на платформе в море?! На суше еще как-то можно спастись, но куда денешься в море?

Памятная катастрофа на Колгуеве сразу многому научила. Она сжала людей в жестких (нет, железных!) тисках дисциплины — и технологической, и бытовой.