Вокруг Света 1989 № 10 (2589) - [30]

Наконец-то перевел дыхание. На одном конце доски лежал человек. Он был неподвижен, но все семь часов, что мы провели в море, изрыгал проклятия. Другой держался за доску только одной рукой, левой. Правой он придерживал третьего человека, видимо, раненого и не способного самостоятельно держаться на воде. Четвертый оставался с нами до тех пор, пока не увидел неподалеку спасательное судно. С криком: «Счастливо! Я хороший пловец!» — он бросился навстречу кораблю.

Время тянулось страшно медленно. Мы почти не разговаривали. Два немецких самолета пролетели прямо над головами. Я даже разглядел лица летчиков.

Доска дрейфовала по течению. Первый испуг у нас прошел. Вокруг находились несколько спасательных судов. Временами они подходили так близко, что казалось, через несколько минут мы будем подняты на борт. Но мы были не единственные, кто ожидал спасения, и надежда сменялась разочарованием. Время от времени мимо нас проплывали мертвецы в спасательных жилетах. Они выглядели так, будто, вконец обессилев, заснули прямо на воде. Уже потом мы узнали, что несколько человек прыгнули в жилетах с верхней палубы. После сильного удара о воду многие из них мгновенно погибли от перелома шеи.

Мне не сразу пришло в голову, что человек, поддерживающий раненого, страшно устал. Я предложил ему свою помощь. Мы осторожно поменялись местами и потом время от времени проделывали эту операцию.

В июне в этих широтах темнеет поздно, наконец солнце село. Доска наша то оказывалась на дне водяной ямы, и тогда мы ничего не видели, кроме волн, то поднималась на гребень. Стало нестерпимо холодно, в сгущающихся сумерках мы увидели лодку. Не сразу сообразили мы, что лодка приближается к нам. Это была спасательная шлюпка с «Ланкастрии». Двое матросов бросили нам веревку. Мы обвязали ею раненого и помогли осторожно втащить его в лодку. Напрягая последние силы, залезли туда сами. Я упал на дно. Дрожа от холода, не мог ни сдвинуться с места, ни произнести хотя бы слова благодарности спасителям».

Из папки «Ланкастрия». Те счастливчики, кому удалось спастись, основали после войны Ассоциацию переживших трагедию «Ланкастрии». В нее вступили также родственники погибших, моряки, участвовавшие в спасательных работах, и жители Сен-Назера, приютившие раненых. Силами ассоциации в лондонской церкви св. Екатерины были позднее установлены памятный витраж и мемориальная доска. Ежегодно в последнее воскресенье июня там проходит траурная служба по погибшим.

«...В лодке оказались четверо матросов с «Ланкастрии». Весь вечер они подбирали из воды оставшихся в живых, доставляли их на ближайшее судно и вновь начинали поиски. Когда мы оказались на борту, совсем стемнело, и вокруг — ни огонька. Матросы, как и мы, были вконец измучены. К счастью, французское рыболовное судно отбуксировало лодку в Сен-Назер.

С причала мы разбрелись кто куда. Полуголый, дрожащий от холода, я не знал, что мне делать дальше. Разглядывая дома на соседней улице, приметил еще работающий кабачок. Толкнул дверь и оказался среди шумной полупьяной компании солдат, коротавших время в ожидании своей судьбы: эвакуации в Британию или лагеря военнопленных.

Я не мог рассчитывать на то, что меня обслужат в таком виде в баре. Дверь в углу была приоткрыта, и я проскользнул туда. Это оказалась кладовка. Вдоль стен — полки с винами. Пока я разглядывал их, в комнату ворвалась хозяйка. С трудом объяснил я ей свое положение. В награду получил полбутылки бренди, пачку сигарет и коробок спичек.

Я вновь выбрался на улицу, прошел пару кварталов и уселся прямо на мостовой. Прихлебывая из бутылки, курил одну сигарету за другой. «Была бы хоть какая одежда, можно было бы бежать в Испанию»,— думал я.

В этот момент на меня и наткнулась молоденькая девчонка. Она не испугалась моего вида и взялась помочь. Через некоторое время появилась со штанами и рубашкой в руках. И то, и другое было мне отчаянно мало. Но с рубашкой — она надевалась через голову — оказалось справиться легче, стоило лишь разорвать воротник. Штаны же пришлось сзади распороть по шву. Не успел я произнести слова благодарности, как появилась «Скорая помощь». Санитары с трудом втолкнули меня внутрь — там уже было набито битком. Машина остановилась на причале, возле небольшого судна. Мы перебрались туда, кое-как залезли в одну из кают и тут же заснули как убитые.

К вечеру следующего дня, когда я проснулся, на горизонте уже появилась Британия. В Давенпорте нас ждал роскошный прием. Военный оркестр играл марш. Прямо на причале были накрыты столы, а чуть поодаль санитарные машины. Толпа радостно улыбалась и махала нам руками...»

Из папки «Ланкастрия». Трагедия с «Ланкастрией» произошла вскоре после Дюнкерка, и премьер-министр Черчилль не решился сразу поведать нации о новых тяжелых утратах. Только 26 июля лондонская «Таймс» упомянула о том, что «из большого числа судов, проводивших эвакуацию из Сен-Назера, мы потеряли одну «Ланкастрию».

«После 1940 года я много раз бывал во Франции, но вновь попасть в Сен-Назер удалось только в 1984 году. Там я узнал, что жители города и английская ассоциация «Ланкастрия» планируют провести очередную встречу тех, кто остался в живых. Пригласили и меня. Но встреча не состоялась. Незадолго до 17 июня оба ее инициатора, живших по разным сторонам Ла-Манша, скончались, и церемонии были отменены.