Вокруг Света 1989 № 02 (2581) - [54]

...Отряд жандармов окружил кучку демонстрантов. Автобусы парижского транспорта стояли подальше, у улицы Сантье. Туда грубо тащили алжирцев. Машины отъезжали одна за другой, набитые арестованными. Водители оставались один на один с «грузом» из ста—ста пятидесяти узников. Однако ни один из них не пытался бежать: Париж был забит войсками, и бегство казалось им бессмысленным.

...Камера переместилась влево и поднялась по бульвару Бонн-Нувель. Оператор показал витрину кафе «Мадлен-Бастий», на углу улицы Нев. По тротуару спокойно шел человек в форме ЦРС. Вот он снял с себя кожаное пальто — это выглядело странным в бушующем квартале. Казалось, он не обращает внимания ни на дождь, ни на побоище, мимо которого проходил. Оператор не задержался на этом эпизоде и вернулся на несколько метров назад, к раненому алжирцу. Прошли бесконечные 30 секунд, пока камера вновь не двинулась вперед. Полицейский по-прежнему шел размеренным шагом. Он пересек улицу Торель, добрался до улицы Нотр-Дам де Бонн-Нувель, на мгновение остановился, как будто колеблясь, затем повернул и поднялся по ступеням лестницы. Там стоял человек с букетом цветов и коробкой в руках. Полицейский остановился рядом с ним.

...На переднем плане собрали алжирцев с закинутыми на затылок руками. Капитан изо всех сил пытался удержать возбужденных солдат, которые норовили избить арестованных. Следующие кадры снимались перед Парижской оперой, где полиция установила кордон для защиты людей, идущих в театр. Затем экран опустел. Я нажал кнопку «стоп» и стал ждать Дериля. Вскоре он залез ко мне в грузовик.

— Ну, инспектор, повезло? У вас довольный вид...

Я кивнул головой.

— Да, узнал парня, которого ищу. По счетчику номер кадра 813, ближе к концу ленты. Если вы пустите аппарат снова, я покажу его.

Он посмотрел отобранную сцену, вынул кассету и попросил ассистента снять отпечаток с кадра, на котором был изображен полицейский, облокотившийся на перила лестницы рядом с Роже Тиро.

Когда были готовы фотоснимки, Дериль вызвал такси и настоял на том, чтобы заплатить за меня. Я обещал держать его в курсе следствия.

Глава шестая

Мадам Тиро согласилась принять меня на следующий день после обеда. Я побродил по Парижу и пришел на Бульвары, почти бессознательно проделав путь полицейского из ЦРС, которого сняли 20 лет назад бельгийские кинематографисты. С тех пор здесь мало что изменилось, если не считать афиши кинотеатра «Рекс», где теперь красовался рисунок из мультфильма Уолта Диснея.

Я перешел улицу напротив кафе «Мадлен-Бастий», терраса которого занимала большую часть тротуара. Затем двинулся вверх, к воротам Сен-Дени. Нужная мне Нотр-Дам де Бонн-Нувель не выходила непосредственно на бульвар, она была выше, к ней вели две лестницы. Одна широкая и слегка изогнутая, вторая узкая и крутая. Этот квартал выглядел островом спокойствия и тишины.

Дом № 5 по улице Нотр-Дам де Бонн-Нувель с ажурными жалюзи на окнах походил на типичное старое ухоженное парижское здание. Его фронтон, украшенный барельефом в греческом стиле, изображал музыкантов со свирелью и флейтой. На стекле двери к консьержу висел список жильцов с указанием этажа и номера квартиры. Слегка запыхавшись, я поднялся на четвертый этаж. Мне пришлось нажать на звонок несколько раз, прежде чем госпожа Тиро открыла. Один за другим повернулись три замка, затем дверь приоткрылась на несколько сантиметров, удерживаемая цепочкой.

— Я — инспектор Каден. Мы говорили с вами утром по телефону.

Дверь закрылась, цепочку сняли, и я попал в квартиру.

Вдове Роже Тиро, по-видимому, было не больше 45 лет, но добровольное затворничество превратило ее в старуху. Она шла впереди меня по коридору, сутулясь, едва отрывая ноги от пола. Казалось, что малейшее движение стоило ей неимоверных усилий. Глубоко вздохнув, она опустилась в кресло и посмотрела на меня пустым взглядом.

Комната была погружена в темноту, ставни закрыты, и только одно окно давало доступ свежему воздуху. Солнечные лучи едва проникали через створки жалюзи. Я пододвинул стул к столу.

— Как вы уже знаете, я веду следствие по делу об убийстве вашего сына Бернара. Пока оно остается для нас загадкой. Нет серьезных улик, позволяющих вести розыск. Врагов у него как будто не было, личная жизнь кажется вполне ясной... Но если быть откровенным, то меня смущает одно обстоятельство — смерть его отца, вашего мужа.

Я наблюдал за реакцией женщины, но упоминание о гибели мужа не произвело на нее впечатления.

—...Я случайно узнал о драматических событиях, в которых погиб ваш муж. Ничто не позволяет мне утверждать это, но можно предположить, что сына убили по тем же причинам, что и отца. Вы не задумывались над этим?

Похоже, что я обращался к стене. Мадам Тиро смотрела сквозь меня, куда-то вдаль. Я продолжал.

— В 1961 году следствия не было, и ваш муж официально числится среди жертв алжирской демонстрации. Но чьей жертвой? Официальная версия вызывает сомнение. Еще не поздно исправить ошибку.

Она впервые вздрогнула, встала и прислонилась к буфету.

— Все это — прошлое, господин инспектор. Ни к чему вновь возвращаться к событиям и искать виновных.