Вокруг Света 1989 № 01 (2580) - [22]

Вахтенный радист радиоцентра в Ленинграде принял странное сообщение неизвестной радиостанции. Вначале она несколько раз передала трехзначные позывные «ЮРА, ЮРА...». Затем радист открытым текстом отстучал: «Нас задержали! Из порта не выпускают! Чинят насилие! Не посылайте других судов! ЮРА, ЮРА... В Наркоминдел Советского Союза. В немецких портах задержаны советские суда! Насилие! Протестуем! ЮРА, ЮРА...»

На приемном радиоцентре по почерку работы на ключе и позывным «ЮРА» догадались: передавал радист парохода «Магнитогорск» Юрий Стасов. Сообщение Стасова приняли также на кораблях и радиоцентре Краснознаменного Балтийского флота.

В ночь на 19 июня радиограмму с «Магнитогорска» пароходство отрепетовало в Москву. Политотдел БГМП немедленно связался с заместителем наркома морского флота. «Сохраняйте спокойствие, ждите указаний»,— последовал ответ. Утром 20 июня пароходство обратилось к секретарю Ленинградского обкома партии А. А. Кузнецову. Он посоветовал, какие меры на всякий случай принять. «А тем временем,— говорил он,— вопрос, очевидно, решится в Москве».

Теплоход «Вторая пятилетка» и пароход «Луначарский», вышедшие за пароходом «Днестр» в Германию, утром 20 июня передали радиограммы в пароходство, что экипажи их судов объявили свои рейсы стахановскими и обязались на пять часов раньше срока прибыть в порты назначения.

Спустя два часа «Вторая пятилетка» встретила большой немецкий транспорт, идущий на восток. Солдаты на палубе смеялись и что-то кричали...

В Ленинградском порту суда в Германию грузились круглые сутки. Работники порта взяли обязательство: каждый транспорт загружать зерном на четыре часа раньше намеченного срока.

Днем 20 июня Балтийское пароходство направило шифрованные радиограммы теплоходу «Вторая пятилетка» и пароходу «Луначарский»: «Замедлите ход. Держитесь южного берега Финского залива, будьте готовыми зайти в советские порты Ригу, Таллин или в бухты Моонзунда».

Пароход «Днестр» приближался к берегам Германии, назад его не повернули.

К утру 21 июня никаких официальных распоряжений от Народного комиссариата морского флота в Ленинград не поступило. С согласия Ленинградского областного комитета партии в пароходстве приняли решение «Вторую пятилетку» по радио повернуть в Ригу, а пароход «Луначарский» в Ленинград. Выход других судов в Германию отменили.

Пароход «Днестр» продолжал двигаться в Штеттин, повернуть его назад время еще было...

Вечером 21 июня пораженные советские моряки увидели входивший в порт Штеттина еще один советский пароход. Это был «Днестр» с тремя с половиной тысячами тонн отборного зерна — ответ на мольбу радиста «Магнитогорска»: «Не посылайте больше судов в Германию».

Страх ослушаться приказа свыше не позволил ни руководству пароходства, ни Народному комиссариату морского флота вернуть судно в Ленинград. Сколько тысяч жизней можно было спасти в блокаду, до которой оставалось 73 дня, только пшеницей одно судна, а таких судов был не один десяток...

Приход «Днестра» подтвердил опасения капитанов задержанных судов о лживости заявлений администрации порта, будто фарватер минирован англичанами и непроходим.

21 июня, суббота. Весь день в пароходстве прошел в тревоге. По радио как будто ничего не происходило. Москва передавала обычную программу. Из Народного комиссариата морского флота никаких распоряжений по-прежнему не поступало.

22 июня в 3 часа 30 минут утра с парохода «Луга», возвращавшегося с Ханко в Ленинград, от капитана В. М. Миронова получена радиограмма: «Судно обстреляли немецкие самолеты. Имею около 20 пробоин. Ранен вахтенный помощник С. И. Клеменов».

В 3 часа 34 минуты 22 июня сигнальщик рейдового поста Кронштадт и поста маяка Толбухин обнаружил четыре немецких самолета типа «Хейнкель-111». Самолеты сбросили мины на Большой Кронштадтский рейд и, сопровождаемые огнем зенитных батарей, скрылись.

Эстонский товаро-пассажирский пароход «Рухну», вышедший ночью из Ленинграда, подорвался на магнитной мине у входа в открытую часть Морского канала. Лоцман Ф. А. Трофимов сообразил: «Если судно утонет в канале, вход в Ленинградский порт будет закрыт». Трофимов успел повернуть погибавший пароход из зоны канала. Морской путь в Ленинград остался свободным. Вслед за этим радист латвийского парохода «Гайсма» успел передать радиограмму капитана Николая Георгиевича Дувэ из Ирбенского пролива: «Судно атаковано самолетами, торпедировано немецкими катерами. «Гайсма» тонет! Прощайте!»

22 июня на рассвете германское правительство объявило войну Советскому Союзу...

22 июня в 6 часов утра из динамиков, установленных в портах Штеттина, Данцига и Любека, где стоят советские суда, несется истеричная речь Гитлера. Через полчаса на судах хозяйничают эсэсовские отряды. Срывают флаги, громят продовольственные склады, рассовывают по карманам личные вещи моряков.

22 июня, 8 часов утра. По-прежнему никаких официальных распоряжений от Народного комиссариата морского флота не поступает. В пароходстве включены все приемники. Москва передает обычную воскресную программу. О войне ни слова. В пароходстве издан приказ «О немедленной готовности судов и экипажей». Моряки спрашивают: