Вокруг Света 1988 № 12 (2579) - [45]

Пока я разбирался в этих подробностях, мой знакомый орнитолог Майк Нортон-Гриффите серьезно озадачил меня. Он был уверен, что одна наседка физически не способна в одиночку заполнить гнездо — в нем к моменту начала насиживания было в среднем по сорок яиц. Тогда почему, вопрошал он, так странно ведет себя самец, принимающий под крыло яйца других дам, проводящий на гнезде едва не круглосуточную вахту? Что это за парадоксальный «альтруизм по-страусиному»?

Термин пришелся мне по вкусу и придал новый импульс работе. Тем более что еще в первый сезон наблюдений мы встретили выводок из 107 двухмесячных цыпочек, оберегаемый одной взрослой парой. Тогда же я высчитал, что в выводке собраны новорожденные из дюжины окрестных гнезд, раскиданных по саванне. Ясное дело — родители высидели не всех. Со временем становилось все яснее, что родительская пара рискует жизнью, чтобы собрать как можно больше яиц и сохранить как можно больше птенцов, при том что своих среди них — едва ли полдюжины!

Становилось яснее и другое: «альтруизмом», сознательной любовью к ближним, здесь и не пахнет. Эта семейная страусиная политика выработалась в процессе эволюции вида и ведет к его сохранению. Другими словами — страусы заботятся о своем генофонде».

И снова — вопросы, вопросы, вопросы. Л. Харкстэлу не давала покоя загадка: какую роль такой вид семьи играет в жизни отдельного страуса?

«Предстояли новые исследования. И под иным углом зрения. Однажды Ненси издали увидела одну из наших подопечных несушек. Подъехали ближе и обнаружили гнездо со взрослой страусихой. Рядом топталась еще одна. Минут через двадцать медленно приблизились еще две. Все они, терпеливо дождавшись очереди, отложили по яйцу. На формирование яйца в организме страусихи уходит около двух суток, значит, эти завтра нестись не будут. Короче, за несколько дней тщательной слежки мы насчитали тринадцать страусих, внесших свой вклад в это гнездо и в итоге отложивших сорок два яйца. Но высиживать страус может только двадцать одно яйцо, что не раз было проверено. Зачем нести в одну кладку двойной запас? Значит — вторая половина обречена на гибель?»

Мощная птица страус кажется для хищников неуязвимой. Но врагов у нее, оказывается, немало.

Львы любят молодую страусятину, гиены похватывают, что плохо лежит, шакалы, лисы, десяток видов хищных птиц — лакомятся яйцами. Может, для того и откладывают страусы «лишние» яйца? Особенного искусства в откупоривании яиц достиг египетский стервятник. Этому пернатому ироду не хватает мощи просто проклюнуть скорлупу, и он разбивает ее зажатым в клюве камнем. Искусству «приличных манер за столом» он обучает своих птенцов с младых ногтей (а точнее — когтей), что не раз было зафиксировано фотографами-натуралистами.

Страусы просто героически жертвуют жизнями, защищая от хищников потомство. Л. Харкстэл пишет: «Как раз в эти дни знакомый наш натуралист Тони Арчер сообщил, что страус убил двух львов. Нашелся охотник-масай, свидетель разыгравшейся в саванне драмы. С его слов мы восстановили картину преступного нападения.

Охотник следил за страусиной семьей, опекавшей выводок молоденьких птенцов на кормежке. Оказалось, что из буша выслеживала их и львица с тройкой малышей. Заметив опасность, страус стал отводить свою команду, а страусиха отважно пошла в атаку: матери вообще отчаянно храбры. Львята приняли бой, и все сцепились в яростном клубке. Когда — очень скоро — клубок распался, два львенка остались на поле боя. Один с переломанным хребтом, другой с размозженной страшными ударами ног страусихи головой. Львица прикончила истерзанную наседку на месте».

Возможно, столь быстро размножаться страусы стали в ответ на притязания врагов? Ведь если бы страусиная молодь значительно не убывала еще в «добрачном» возрасте, поголовье должно было бы возрастать за год пятикратно! Но такое может произойти лишь при полном отсутствии врагов-хищников. Льюис Харкстэл приводит такой пример.

«В один сезон я насчитал 152 птенца, вылупившихся в пятнадцати гнездах. Годом позже в живых из них осталось 16. Судьба 90 процентов убывших была однозначная — они пошли в пищу разнообразным хищникам. Подобное соотношение я проследил и в следующие годы.

Еще один биолог, Юдит Раднаи, наш коллега и друг, изучала по соседству с нами львов. Она неизменно учитывала взаимоотношения своих подопечных с моими. И вот Юдит рассказывает, что один из «ее» львов напал на гнездо и сожрал «нашу» птичку. Прибыв на указанное Юдит место, я увидел разметанную кладку. Несколько яиц были побиты, раздавлены, а от страуса-самца остались кости и перья.

Скорее всего самца на гнезде выдал его черно-белый плюмаж. Жениховский наряд, столь уместный при сватовстве, становится гибельным, когда страус неподвижно восседает на кладке в чистом поле.

Через год случилась еще одна убыль. И опять жертва — самец на гнезде! Самцы явно составляют группу повышенного риска. Серо-бурый наряд несушек гораздо практичнее на каждый день. В итоге в популяции — постоянный численный перевес взрослых самок над мужским поголовьем. Да и к продолжению рода самки бывают готовы раньше. К трем-четырем годам в любой возрастной группе они превалируют».