Вокруг Света 1988 № 12 (2579) - [12]

...Следом за Сергеем я проползаю мимо останков часового в узкий лаз. Судя по поясному ремню и ботинкам, часовой был рядовым. Документов при нем не обнаружили. Скорее всего мы так и не узнаем имени погибшего.

Лежавшие впереди камни откатились в пустое пространство, и я выбрался из лаза в замурованную взрывом комнату. После войны здесь никто не бывал и даже не подозревал, что в наиболее исследованной части катакомб есть нераскрытые штольни.

Фонарь осветил серые в трещинах стены. Кое-где виднелась облупившаяся побелка. Потолок, крепившийся рельсами и толстыми бревнами, накренился, не выдержав страшного взрыва. Под осевшей стеной виднелась раздавленная железная кровать. Дверь, которая вела сюда из штольни, привалило глыбами породы. Откуда-то тянулась электропроводка, оборванная при взрыве. На полу среди камней были рассыпаны винтовочные патроны, валялись цинковые патронные ящики, цветные карандаши, циркуль...

Сергей Коновалов бросился собирать коробки из-под пулеметных лент. И стоило потянуть один из железных ящичков, стенки его развалились, а под ноги посыпались исписанные карандашом посеревшие листы. Бумага сильно попортилась в местах прикосновения к ржавым стенкам и дну коробки. Оглядевшись, мы заметили под камнями почти целый пятидесятимиллиметровый ротный миномет. Рядом подобрали несколько дисков с патронами и нарукавную нашивку — комиссарскую звезду.

Почти посередине комнаты под слоем пыли лежали офицерский ремень, кобура от револьвера системы «наган» и планшет. Судя по беспорядку в комнате, командиры спешно эвакуировали штаб, вероятно, догадываясь по характерному стуку на поверхности о готовящемся фашистами взрыве. Но все унести они не смогли. От сильного взрыва рухнула многометровая толща каменного потолка. Спаслись все, кроме часового.

Со всей осторожностью мы перенесли найденные бумаги на нашу базу в Малых каменоломнях. И в ту же ночь, не в силах совладать с нетерпением, стали потихоньку разбирать едва видимые тексты. С первых же строк стало ясно, что документы относятся к концу июля — августу 1942 года, малоизученному периоду подземной обороны. Это был архив штаба 2-го батальона.

Сначала я раскрыл планшет. В нем лежал комсомольский билет № 0054403, выданный в 1940 году Тарарушкину Василию Ивановичу, 1922 года рождения. Этого имени в истории аджимушкайской обороны пока не встречалось. В графе об уплате членских взносов неизвестный нам политрук вывел чернилами: «Умер в военном госпитале».

Когда пришел ответ на наш запрос из Центрального архива Министерства обороны, выяснилось, что В. И. Тарарушкин, 1922 года рождения, имел звание младшего воентехника. В его личном деле значилось, что он пропал без вести в апреле 1942 года. Из письма мы узнали и о том, что мать Василия Ивановича проживала до войны в городе Павловском Посаде Московской области.

В планшете оказалась и отпечатанная на пишущей машинке (она, как известно, была в каменоломнях) сводка Совинформбюро. В ней сообщалось о положении на фронтах 28—29 августа 1942 года. Это немаловажная деталь. До сих пор мы считали, что последнюю сводку получили в каменоломнях 17 августа. Значит, радиоприемник работал под землей, и защитники знали о том, что происходит на Большой земле, по крайней мере до конца лета.

Но самым интересным в планшете оказался третий документ. Я держал в руках протокол закрытого партийного собрания парторганизации продсклада, которое состоялось 18 июля 1942 года. Некоторые листы были оборваны, но начало читалось хорошо.

На собрании присутствовали десять членов и один кандидат в члены ВКП(б). От фамильного списка остались одни окончания, фамилии выступавших на собрании писались без указания звания и инициалов. Разбираю неровную строчку с повесткой дня, выведенную рукой Норбея, секретаря собрания: «О задачах продовольственников в условиях вражеского окружения».

В середине лета, когда проходило это собрание, в каменоломнях усилился голод. Норма продовольствия была сокращена до минимума. Но тон выступления коммунистов был спокойный. Читаю документ и, как наяву, вижу лица аджимушкайцев.

— В основном с задачами продснабжения мы справляемся, особенно в последнее время, удовлетворительно,— докладывал коммунист Лазорин. Понятно, что боевой дух защитников каменоломен не в последнюю очередь зависел от умелого распределения продовольствия, которого крайне не хватало. Командование подземного гарнизона решало эту проблему с коммунистами.

— С установлением на кухне весов и выдачей пищи по весу недоразумения и разговоры о недодаче пищи ликвидированы,— продолжал докладчик.— Но факты подозрения среди бойцов и отделььых командиров и политработников, причем необоснованные, продолжают иметь место.

— Порядок на кухне необходимо еще более улучшить,— заметил интендант 2-го ранга Колесников.— Это избавит от клеветы.

С Сергеем Терентьевичем Колесниковым мы не раз встречались. Он приходил на раскопки каменоломен, помогал нашей экспедиции советами. Но, к сожалению, он так и не мог вспомнить имени и отчества докладчика. Прошло ведь столько времени! Не знаю, смогут ли в Центральном архиве Министерства обороны СССР отыскать личное дело Лазорина, который, судя по всему, был офицером. На наш запрос ответ пока не пришел. А может быть, откликнутся знавшие его люди или родственники?..