Вокруг Света 1988 № 09 (2576) - [20]

Гид шляпу больше не надевал. Он явно повеселел и сказал, что мы следуем прямо в бар, куда, по его мнению, прибудем раньше обогнавших нас туристов. Баркасы мы увидели на рыночной площади. Они были плотно окружены пирогами, люди в которых, наверное, требовали с туристов справедливой оплаты.

Мы свернули в проулок, галдеж плавучей толпы на базарной площади постепенно стих, и вскоре пирога причалила к лестнице, ведущей в бар. К перилам был привязан пустой туристский баркас. В баре оказался занятым только один стол, сплошь заставленный бутылками с пивом. Двое местных жителей и турист в шортах сосредоточенно поглощали пиво прямо из бутылок. Туриста мы узнали — это он снимал нас на кинопленку.

Из-за стойки вышел бармен, подошел к нашему столу и спросил, что мы будем пить. Мы поинтересовались возможностями бара и предпочли местное пиво. Коллега достал из своей фотосумки воблу и вручил гондольеру и мне по рыбине. Тут мы поняли, каким классным специалистом по обращению с рыбой даже незнакомой породы может быть человек, если он живет на воде. Наш капитан разделал воблу в одно мгновение. Затем он доказал, что обладает врожденным умением употреблять пиво с воблой.

Вдруг капитан забеспокоился, потянулся за своей шляпой и сказал, что пора отплывать, так как вскоре в бар явится тьма туристов. Распрощавшись с экипажем баркаса и барменом, мы отчалили. И правильно сделали — через минуту мы уже не смогли бы выбраться из скопления баркасов, облепивших бар на сваях со всех сторон.

На берегу мы расплатились с гидом самым справедливым образом — и он был вынужден признать это. На прощание он дал ценный совет: фотографировать в Ганвье лучше всего, сказал он, если вы сопровождаете какую-либо официальную иностранную делегацию, тогда местные жители не требуют платы за фотографирование.

Я последовал этому совету и, часто путешествуя по Ганвье с делегациями, сделал немало снимков. А нашего гида я встречал еще не раз. Он повысил свою квалификацию, и его назначили капитаном-механиком туристского баркаса.

Котону

Юрий Туманов

Сколько голов у гидры?

Лаборатория в джунглях

Только после долгих уговоров и, конечно, с разрешения начальства старший инспектор управления по борьбе с наркотиками департамента полиции подполковник Гунг согласился наконец взять меня с собой в знаменитый «Золотой треугольник». Свои настоящие имя и фамилию он просил в печати не указывать, а его называть просто по-дружески — Гунг, что значит «креветка».

Среди тайцев вообще широко распространены прозвища, которые им дают родители, друзья, сослуживцы. Впрочем, человек может и сам выбрать себе прозвище, даже не одно, и использовать как официальное имя. Порой случается, что в паспорте записано одно имя, в удостоверении с места работы — другое, а в водительских правах — третье.

Что же касается подполковника Гунга, то я бы не сказал, что прозвище ему подходило. Он был опытным и храбрым офицером. Участвовал в рискованной операции, которую провели в Марселе представители французской и таиландской полиции совместно с Интерполом. Гунга повысили в звании. Так что, по вполне понятным причинам, прозвище Креветка — может быть, лишь военная хитрость.

Лететь до северной столицы, как называют порой Чиангмай, полтора часа. За это время подполковник успел ввести меня в курс дела и рассказал о цели совершаемой поездки.

Опиумный мак в приграничных районах Бирмы, Лаоса и Таиланда — «Золотом треугольнике» — местное население выращивало веками. Перед второй мировой войной годовой сбор его не превышал 40 тонн. Однако выросший затем наркобизнес и последующие запреты вызвали резкий рост цен на опиум, а это, в свою очередь, привело к увеличению его производства, которое достигло ныне 800 тонн.

Вообще проблему наркотиков породил колониализм. Хотя китайские императоры неоднократно вводили запреты на ввоз опиума в страну, английские купцы в погоне за наживой не прекращали направлять в Китай суда с наркотическим зельем. Причем право на эту преступную торговлю колонизаторы отстаивали силой оружия: в результате первой н второй опиумных вони англичане получили практически неограниченные возможности сбывать в Китае «белую смерть». Не случайно опиум до сих пор ассоциируется у китайцев с «гвайло» — «белым дьяволом», как называли они тогда англичан и других европейцев.

Бежавшие в 1949 году в «Золотой треугольник» остатки 93-й гоминьдановской дивизии принялись взимать дань с местного населения в виде опиума-сырца. Добычу гоминьдановцы переправляли в Бангкок н Гонконг практически беспрепятственно, поскольку поддерживали с военным режимом в Таиланде взаимовыгодные отношения: поставки наркотика проходили через генерального директора департамента военной полиции генерала Пьяо Срияяона, причем значительную часть доходов тот отдавал премьер-министру Сариту Танарату. После смерти премьера генерал Пьяо не только намного увеличил «пропускную способность» военной полиции в отношении опиума и героина, но и стал подталкивать поставщиков к захвату территорий по обе стороны реки Салуин. Правительство в Рангуне обратилось в ООН с протестом против агрессии. Была создана специальная комиссия, в которую вошли представители Бирмы, Тайваня, Таиланда и США. После нескольких месяцев проволочек она все же приняла решение эвакуировать гоминьдановцев из «Золотого треугольника». Однако решение это так и осталось на бумаге.