Вокруг Света 1988 № 06 (2573) - [26]

Недостатки такелажа ставили предел скорости, которую могли развивать древние суда. Мореплаватели располагали малонадежными шкотами из ремней или грубого волокна, парусами из хлопчатобумажной или льняной ткани. Металл был так дорог, что его использовали в конструкциях очень редко, а то и вовсе не применяли. Капитанам постоянно приходилось быть начеку: внезапная поломка могла стать пагубной для корабля. При идеальной погоде галера могла проходить шесть-семь миль в час, как это делал «Арго» в проливе Кафирефс. Но лишь только сила ветра и волн превосходила прочность веревок, паруса и рея, следовало спешить в укрытие и ждать — когда по нескольку дней, а когда и недели. Существенной роли это не играло. Моряки предпочитали пройти один день с предельной скоростью, чем преодолевать ту же дистанцию в несколько приемов. Так что в древности галеры продвигались рывками; впечатляющие стомильные однодневные переходы чередовались с долгими периодами ожидания. Очевидно, именно такой распорядок «постояли-поехали» определял движение Улисса и его флотилии, а вовсе не равномерный ход день за днем, какой представляется многим комментаторам.

Развалистый бег «Арго» через пролив Кафирефс вызвал у бедняги Назыма острейший приступ морской болезни. Свернувшись в клубок, с закрытыми глазами, он уныло лежал на скомканном парусном мешке, смахивая на несчастную зверушку. Мы особенно сочувствовали ему потому, что накануне вечером, когда «Арго» стоял на якоре в заливе у порта Скирос, Назым приготовил нам из овощей, риса и рыбы бесподобное блюдо, приправленное лимонным соком, однако сам отведал лишь самую малость.

Рыбу поймал Дерри, самый молодой член нашей основной команды. Открытое лицо, невинные голубые глаза и мягкий ирландский акцент сделали Дерри мишенью для подковырок, которые он воспринимал с неисчерпаемым добродушием и спокойной широкой улыбкой. В Стамбуле я пополнил снаряжение «Арго» легкой рыболовной сетью, поскольку хотел проверить, могла ли команда галеры в долгом плавании кормиться за счет улова. Дерри неосторожно проговорился, что дома как-то раз помогал ставить сети на лосося в устье Шаннона, и мы тотчас назначили его официальным рыболовом, а один турецкий эксперт объяснил, как пользоваться новой сетью. Скудные уловы Дерри быстро внесли ясность, почему в древних текстах так мало говорится о рыбной ловле для пропитания. Каждый вечер, когда «Арго» бросал якорь, Дерри ставил сеть в каком-нибудь подходящем месте поблизости от галеры, а на рассвете спешил извлечь из воды добычу, пока нас не опередили какие-нибудь хищники. Итоги всегда были мизерными — несколько мелких рыбешек, один-два угря. И не меньше двух часов уходило на то, чтобы выпутать рыбешек из ячеи, отцепить судорожно вцепившихся в сеть креветок, отделить водоросли, умертвить ударами камня ядовитых морских ершей, останки которых затем отправлялись за борт. Даже с учетом сильного истощения запасов рыбы в Средиземном море, которое отчасти компенсировалось совершенством нашей нейлоновой сети, было очевидно, что рыбная ловля вряд ли могла удовлетворять потребности голодной команды галеры. Кулинарных способностей Назыма едва доставало на то, чтобы, используя жалкие уловы, придать блюдам легкий привкус рыбы.

Когда мы 11 июня подошли к острову Спеце, нас уже ждали. За нашим продвижением следил Василис Делимитрос — тот самый неулыбчивый и скупой на слова гений кораблестроения, который полтора года назад построил «Арго» в своей развалюхе мастерской на берегу старой гавани Спеце. Когда я, обогнув маяк, направил «Арго» в столь памятный залив, у меня было такое чувство, словно галера возвращалась домой. Ничего не изменилось: то же скопище современных крейсерских яхт у пирса; пестрая череда стапелей с судами, подлежащими ремонту; пришвартованный носом к пристани неказистый паром с опущенными сходнями; вереница причалов. Никто не обратил особого внимания на тихо скользивший по воде «Арго», Команда уже приготовилась швартоваться, как от одной из пристаней отвалила моторная лодка и помчалась прямо на нас.

— Все в порядке, мистер Тим? Василис ждет вас! — крикнул, восторженно махая рукой, стоящий в лодке человек в желтой фуфайке.

Это был Мимас, помощник Василиса.

«Арго» покрыл последнюю сотню метров. Глядя на сарайчик на скале, я улыбнулся: с одного края крыши красовался большой греческий флаг, с другого — большой ирландский вымпел. Василис вывесил приветственные сигналы. А вот и сам он стоит на шатком пирсе — прямой коротыш с вьющимися седыми волосами, в старых джинсах и поношенном синем свитере, руки сложены на груди, голова слегка наклонена набок, чтобы лучше видеть, как его творение грациозно подходит к причалу. Я знал, что сейчас Василис проверяет взглядом состояние галеры, оценивает, как она слушается руля. Ведь мастер не видел «Арго» с тех самых пор, как судно пятнадцать месяцев назад покинуло остров, направляясь в Черное море.

— Отдать кормовой якорь!

Послышался громкий всплеск: Дерри выполнил команду. Мы пришвартовали «Арго» бортом к причалу, и я поспешил сойти на берег, чтобы поздороваться с Василисом.