Вокруг Света 1987 № 12 (2567) - [5]

Беседы с аджимушкайцами дают немало для поиска, который ведут в каменоломнях молодежные отряды. Вот лишь несколько записей из моего блокнота: «24 мая утром была общая атака,— рассказывал Немцов.— Меня с пулеметами поставили недалеко от выхода, чтобы в случае успеха атаки я мог выбежать и поддержать огнем, но атака захлебнулась. У выходов скопились люди, затем произошли взрывы, и многие были погребены под завалами. Предлагаю открыть при раскопках каменоломен выход с восточной стороны. Штаб обороны тоже держался восточной стороны...»

«Могу дать зацепочку к поиску имен погибших,— поделился Л. Е. Кряжев.— Об этом факте я узнал недавно от одного товарища, с которым был в плену после захвата фашистами Аджимушкайских каменоломен. Там он оказался в пленной похоронной команде и при погребении погибших вынул из обмундирования солдат, по его словам, около пятисот медальонов. Три противогазные сумки со «смертниками» он незаметно закопал в одной из воронок в надежде, что кто-нибудь после освобождения Керчи их отыщет и даст весточки родным».

Как знать, может быть, по имеющимся приметам удастся найти сумки с медальонами, а значит, восстановить имена многих пропавших без вести в сорок втором... Каждый из защитников Аджимушкая хотел, чтобы о нем, о его судьбе в каменоломнях узнали.

— Не могу забыть,— вспомнил в разговоре со мной Андрей Лукич Пилипенко,— как в нашем подразделении двое пожилых бойцов делились своим скудным пайком с молодым бойцом. Они говорили ему: «Ты должен выжить и рассказать нашим, что мы погибли, но не сдались».

— Их фамилии помните?

— Нет... Только лица врезались в память...

Участники обороны и поисковики долго обсуждали детали, связанные с захоронением полковника Ягунова. Рядом с гробом были найдены другие останки. Участник обороны Н. А. Ефремов из Ташкента в своих воспоминаниях, написанных сразу после войны, отмечал, что в момент взрыва гранаты в руках Ягунова рядом с ним находился майор, которого убило осколками. Некоторые участники обороны утверждали, что погиб при взрыве не майор, а лейтенант. Аджимушкаец С. Д. Рыкунов называл фамилию погибшего с Ягуновым — Лозинский. Но об офицере с такой фамилией у нас никаких сведений нет. Как он попал в каменоломни, где служил раньше — неизвестно. Даже имя его пока установить не удалось. Необходим архивный поиск. Живы ли родственники пропавшего без вести на Крымском фронте офицера Лозинского?

24 мая у главного входа в Музей Аджимушкайских каменоломен собрались тысячи керчан, военнослужащие Керченского гарнизона, участники войны. Шел проливной дождь, дул сильный холодный ветер, но никто не тронулся с места, пока из музейных пилонов солдаты выносили обтянутые красным кумачом гробы.

Прах Ягунова и других героев решили предать земле в центральном сквере поселка Аджимушкай, у обелиска. К этому месту в сопровождении почетного эскорта и тысяч людей двинулась траурная процессия. За гробом командира шли немногие из его бойцов, доживших до сегодняшнего дня, шла дочь Клара Павловна Ягунова...

Короткий митинг. Минута молчания. Ружейные залпы. Горсти земли в могилу. Огромные букеты цветов, венки. Солнце прорвалось сквозь тяжелые водянистые тучи, высветив надпись на мемориальной плите:

Полковник ЯГУНОВ Павел Максимович

командир

Аджимушкайского

подземного гарнизона

и

30 неизвестных солдат 1942 года.

Ближе к вечеру в вестибюле гостиницы я увидел среди аджимушкайцев ребят из молодежных поисковых отрядов. Владимир Щербанов, руководитель ростовского отряда, подвел ко мне пожилого человека в майорских погонах с широким рядом медалей на отутюженном парадном кителе старого образца.

— Познакомьтесь с Али Акиповичем Диасамидзе,— представил Владимир.— Брат его жены — лейтенант Янгуразов.

Старый военный грустно улыбнулся:

— В нашей семье долго не знали, где погиб Ибрагим. В сорок втором сестре сообщили, что он пропал без вести.

О том, как удалось установить имя погибшего под завалом лейтенанта Ибрагима Янгуразова, Щербанов писал в очерке «Как это было» (См.: «Вокруг света», 1986, № 11.).

— Я был значительно старше Ибрагима и помню его еще мальчиком. Воспитывала Ибрагима сестра Зухра, моя жена. Мне был он как сын, и мы ждали его сорок пять лет...— рассказывал Али Акипович по дороге в Аджимушкай.

Служивший в частях НКВД Диасамидзе, оказывается, и сам воевал в этих местах в мае 1942 года. Накануне отступления Красной Армии из Крыма он переправлялся по заданию командования с кавказского берега в Керчь и вернулся обратно, когда уже на переправе и в районе находящегося неподалеку поселка Аджимушкай гремели взрывы. Не знал он, что в числе ушедших в Аджимушкайские каменоломни, чтобы сражаться с врагом, был и его двадцатидвухлетний деверь. Сорок пять лет не знал...

Мы подошли к одному из глухих провалов. На дне воронки лежали потревоженные раскопками камни. Через соседний широкий провал, который называют «бутовским» (здесь художник-грековец Н. Я. Бут писал многие картины своей знаменитой аджимушкайской серии), начали спускаться в каменоломни. Восьмидесятилетний Али Акипович категорически отверг наш совет остаться наверху и мелкими шажками, держась за выступы, стал пробираться в узкую штольню, слабо освещенную падающим через провал дневным светом. Мы остановились у осыпи. Луч фонарика высветил затаившиеся в каменных глыбах проржавевшие осколки.