Вокруг Света 1987 № 02 (2557) - [14]

Куча курительных трубок позволяет догадаться, что здесь, очевидно, находилась мастерская. Неподалеку найден клад серебряных монет. Неизвестный надежно спрятал свое сокровище, а оно так и не принесло ему счастья в жизни. Однако для ученых, работающих во дворе Наполеона, научная ценность какого-нибудь осколка свиной кости или средневековых виноградных косточек может превысить рыночную ценность золота и серебра.

Сейчас раскопки закончились. Около трех гектаров парижской земли просеяны, изучены, сфотографированы и запротоколированы. Я был приглашен на раскопки Ивом де Кишем в день, когда археологи представили миру сенсационное открытие: мастерскую Бернара Палисси, французского ученого и художника-керамиста XVI века, который, в частности, достиг совершенства в искусстве фаянса. Извлеченные на свет модели из терракоты и гипса позволят теперь специалистам разгадать секреты творчества замечательного мастера.

Если, конечно, находки удастся сохранить, что с экспонатами Лувра, увы, случается не всегда. Здесь мы сделаем небольшое отступление и обратимся к важной теме — проблеме безопасности бесценных коллекций.

«Бельфегор», или Фантом Лувра

В Лувре появилось привидение. Оно приходило по ночам, задевало за статуи полами черной мантии и выделывало какие-то странные манипуляции перед изваянием финикийского бога Бельфегора. Привидение было неуловимо. Те, кто пытался поймать его, пасовали перед сверхъестественной силой. Полиция сбилась с ног. Как вдруг один молодой человек...

Как и двадцать лет назад, когда вышел на телеэкраны этот сериал, вновь вся Франция в течение месяца по вечерам застывала перед телеэкранами. Улицы городов пустели, откладывались деловые и амурные встречи, все запирались по домам, ожидая, как повернутся события в очередном эпизоде серии «Бельфегор». Кто скрывается за таинственной маской? Какую тайну хранит Фантом?

Моя впечатлительная жена, как, наверное, многие другие, начинала дрожать, когда в темных коридорах ночного Лувра неведомо откуда появлялась фигура в черном плаще и железной маске...

Немудрено, ведь и в реальной жизни в стенах дворца разворачиваются таинственные (попросту — криминальные) истории.

«В пятницу, в середине дня, в парижском музее Лувр три скульптуры, относящиеся к восемнадцатому веку, были повреждены человеком, которого охранники музея передали в руки полиции»,— отстукивает очередное сообщение телетайп агентства Франс Пресс.

Сообщение, выхваченное из моря повседневной информации, не произвело особой сенсации. Небольшая реставрация — и статуи снова окажутся на своих местах, и никто, глядя на них, не подумает, будто они не понравились какому-то Жану Клоду Сонье, тридцати лет, угодившему прямо из полицейского участка в сумасшедший дом.

Однако знаменитая «Джоконда» Леонардо да Винчи не случайно отделена от посетителей пуленепробиваемым стеклом. В декабре 1956 года очередной безумец набросился на полотно с ножом. Мона Лиза отделалась тогда легким испугом и не потеряла легендарной улыбки. В феврале 1979 года варвар, оставшийся неизвестным, поцарапал несколько луврских картин. Совершил святотатство и скрылся в разношерстной толпе, которая ежедневно растекается по величественным коридорам бывшего королевского дворца, а ныне самого крупного — наряду с ленинградским Эрмитажем — музея мира. Даже современные электронные средства не гарантируют стопроцентную сохранность.

— Нет, нет и нет! Я не могу ни вам, ни кому-либо другому рассказать, как у нас обеспечивается безопасность коллекции Лувра.— Жак Мюландер, тогда директор музея, был категоричен.— Поймите меня правильно! Ведь если опубликовать, как мы охраняем Венеру Милосскую,— значит, потенциальные грабители получат колоссальное подспорье.

Немалые заботы директора иллюстрирует хотя бы факт распределения обязанностей среди 650 сотрудников музея: больше трехсот из них — охранники, сто человек ведут научную работу, сто двадцать занимаются реставрацией... Около двухсот залов дворца, разделенных на семь отделов, хранят античные древности, скульптуры, живопись, графику и мебель, драгоценности и посуду.

Музейная история Лувра ведет отсчет с 27 июля 1793 года, когда якобинцы решили устроить здесь «Центральный музеум искусств». Правда, и до революции, при Бурбонах, отдельные работы из королевского собрания демонстрировались публике.

В годы революции и наполеоновских войн коллекция Лувра быстро разрослась за счет реквизиций у аристократов и конфискаций в ходе военных кампаний за границей. На протяжении XIX столетия государство пополняло запасники музея.

К концу прошлого столетия собрание Лувра сложилось в своем нынешнем виде. Но музей — это не только сама экспозиция. Это обслуживание миллионов посетителей, организация работы, реставрация, исследования, новые приобретения. Не случайно Лувр поддерживает тесные связи с советскими музеями, особенно с Эрмитажем.

— Наши музеи можно назвать братьями,—говорил Жак Мюландер.— Они сравнимы по своей истории, размерам, богатству и представительности коллекций, по числу посетителей и известности. Собрания Лувра и Эрмитажа взаимно дополняют друг друга...