Вокруг Света 1986 № 11 (2554) - [34]

Обычное солдатское письмо, и год уже сорок третий, то есть отношения к обороне оно не имеет, но тем не менее и эта находка интересна. Еще один маленький штрих в неоконченном портрете войны...

Вместе с треугольником письма нашли обрывки фронтовой газеты «Вперед, за Родину». Алик Абдулгамидов прочитал информацию о Тегеранской конференции руководителей СССР, США и Англии, сводку Советского Информбюро от 8 декабря 1943 года об освобождении города Кременчуга, сел и деревень.

На серых лицах ребят — помыться не можем, а с водой плохо — замечаю такое внимание, словно сейчас прозвучала самая важная, самая оперативная информация сегодняшнего дня...

За десять подземных суток лишь два человека несколько раз выходили на поверхность, чтобы принести воды,— и то ночью. Температура в тупике плюс семь, а в галерее шесть, но ноги мерзнут и в сапогах, и в ботинках, стоит лишь посидеть без движения. На поверхности, я видел в провал, выпал первый снег... Так же как и бойцы подземного гарнизона, мы жжем артиллерийский порох и куски резины, чтобы освещать выработки, собираем воду по каплям в банки и бутылки там, где она просачивается сквозь известняк, применяем для подстилки сухую прошлогоднюю траву. Во время этой экспедиции удалось хоть немного, хоть малой долей испытать то, что выпало нашим бойцам и командирам в сорок втором...

Спустя полгода наш отряд, теперь более многочисленный, снова в Аджимушкае. Разбили палатки, подняли над лагерем флаг — и за работу. Ежедневно уходим в лабиринты каменоломен.

...Одиннадцатый час ночи. Тихий августовский вечер. Ребята уже лежат в спальниках в одной из огромных воронок у края старых каменоломен. Все сегодня сильно устали и спят. В печи, сложенной нами из бутового камня, еще тлеют огоньки. Эта печь здорово выручает дежурных по кухне: и дрова экономит, и вода закипает быстрее, а когда срываются холодные дожди рано пришедшей в этом году в Крым осени, она просто незаменима.

Поднявшись по вырубленным в земле ступенькам на тропу, иду к музейным домикам. Сотрудники дали мне ключи, чтобы я мог поработать в музее — записать в дневник находок обнаруженные за день реликвии подземного гарнизона, просмотреть полевые дневники прошлых поисков в районе, где нам предстоит работать завтра, ознакомиться с воспоминаниями участников обороны.

Сегодня был очень удачный день, и в полевом дневнике появляется такая запись:

«Работали на трех участках. У завала «Обрез», где летом восемьдесят третьего года наша экспедиция извлекла из-под двухметрового слоя грунта винтовочный обрез, который, по всей видимости, относится еще к партизанским действиям девятнадцатого года; вторым местом поиска была соседняя восточная выработка и третьим — завал Главного выхода.

Весь день находок было мало: позеленевшие гильзы, проржавленный четырехгранный штык и подсумок с винтовочными патронами. Решили проверить еще один обвал, мимо которого ходили много раз, считая его неперспективным. Копнули — вдруг лопата наткнулась на останки...»

Мы приоткрыли еще одну страницу аджимушкайской обороны.

Два лейтенанта были раздавлены неожиданным поверхностным взрывом, пробившим пятиметровую толщу камня. Рядом с останками лежали винтовки, гильзы от нагана, два котелка, алюминиевая фляга и граната Ф-1. Осторожно обследовав первые останки, нашли корочки от документа, в них — две справки. Зная, что бумаги легче раскрыть, не повредив, в привычных для них условиях, нежели после того, как они подсохнут и станут хрупкими, решили попробовать.

Нам повезло. Время сохранило эти тонкие, серые, почти невесомые листки. Это были Арматурная карточка (слова «Арматурная карточка» перечеркнуты чернилами и сверху написано: «Вместо аттестата») и Денежный аттестат. Оба документа выданы Буйнакским военным пехотным училищем курсанту Янгуразову Ибрагиму Гусейновичу. Стояла дата: 1 мая 1942 года.

У второго офицера документов не оказалось, но хорошо сохранились петлички от шинели и гимнастерки с тремя «кубарями» и эмблемой танковых войск. Возможно, этот старший лейтенант-танкист был среди тех, кто пришел в каменоломни вместе с подполковником Г. М. Бурминым с завода Войкова в двадцатых числах мая. В кармане шинели лежал небольшой трофейный пистолет системы «браунинг» и часы, застывшие на четырех минутах двенадцатого.

Мы долго стояли в полутьме выработки над этой могилой, и свет, шедший через образовавшуюся щель, падал на останки двух людей, погибших в темных каменоломнях. И всех нас, наверное, мучил один вопрос: «Кто же ты, старший лейтенант?»

И в этот вечер, и после, оставаясь в кабинете научных сотрудников музея один после рабочего дня, я доставал часы и всматривался в проржавленный циферблат в надежде, что он расскажет подробности того, что произошло в одиннадцать часов утра сорок три года назад...

Далеко не всегда нам попадаются документы, которые можно прочесть как было в этот раз. Во время работы нашей летней экспедиции «Аджимушкай-84» в районе, где располагался один из подземных госпиталей, мы открыли захороненные останки красноармейца. В нагрудном кармане оказался спрессованный бумажный прямоугольник — комсомольский билет и красноармейская книжка, однако они были в таком состоянии, что без помощи специалиста в них нельзя было разобрать ни строчки. Документы отправлены в реставрационную лабораторию Государственной библиотеки имени В. И. Ленина. Ответа пока нет. Видно, и специалисты тут бессильны. Но даже если бы мы узнали имя бойца, оставалась бы нерешенной (во всяком случае, пока) загадка, которую задала эта находка: почему красноармеец был похоронен медперсоналом госпиталя с документами? По воспоминаниям начальника сектора обороны подземного гарнизона А. И. Пирогова, «после объединения 21 мая 1942 года всех подразделений, групп и отдельных военнослужащих Красной Армии, находящихся в зоне Аджимушкайских каменоломен, независимо от их прежней принадлежности, в Отдельный полк обороны Аджимушкая партийные, комсомольские и другие документы уходящих на задание и умерших в госпиталях изымались и передавались в штаб подземного гарнизона».