Вокруг Света 1985 № 05 (2536) - [47]

Сержант ушел с документами в руках. Чтобы не задохнуться в машине, все вышли.

— Похоже, места здесь не вполне безопасные,— сказал Фишер.

Роблес отмахнулся:

— Эти контрольные пункты остались с шестидесятых годов. Надо же чем-то занять жандармов.

— Пойду подгоню их.— Фишер, тяжело ступая, направился к полицейскому бараку.

Бернсдорф спросил:

— Вы этого человека знаете?

— Возможно, он знает меня. Я участвовал в строительстве дороги, в конце шестидесятых. Тогда мне было полезно исчезнуть из города.

Бернсдорф поморщился: что-то кольнуло в области диафрагмы. А Роблес спросил:

— А вы не подумали о том, что полиция может подставить вам ногу? Понсе заставили вернуть вам аппаратуру, а полицейские — люди обидчивые и злопамятные. Я бы на вашем месте ждал их ответного хода... Кто остальные исполнители ролей?

— Журналистка из «Ла Оры», она нам во многом помогла, дочь женщины, которую я знаю по Кубе; потом безработный по фамилии Торрес, похожий на молодого Кампано, и, наконец, индеец по имени Пайс.

— Кто нанял двух последних?

— Фрау Раух.

— И что ей о них известно?

— Наверняка очень мало. С предложениями явилось человек десять, она выбрала наиболее подходящих...

Рубашка прилипла к телу Бернсдорфа: в эту богом забытую долину ветерок, как видно, не заглядывает.

— Вы полагаете, полиция подослала нам Торреса и Пайса?

— Кто знает. Такие попытки она делает часто, и любит подсылать двоих, чтобы сравнивать потом отчеты. Зачастую эти двое друг с другом не знакомы.

— Ну ладно. С кого начнем? — Бернсдорф ухмыльнулся.— А начнем-ка с вас.

— Ко мне вас направил Зонтгеймер.

— Разве я могу быть уверен в Зонтгеймере?

— Вы читали мое открытое письмо.

— Оно четырехлетней давности. Вас уволили со службы, вы работали на строительстве шоссе; может быть, как арестант? Может быть, под угрозой пыток вы изменили своим убеждениям?

— Допустим, вы не хотите исключить из числа подозреваемых даже меня. Если следовать дедуктивно-логическому методу... И все-таки вы должны мне доверять. Другого выхода у вас нет, если мои подозрения не беспочвенны.

Вернулся Фишер. Рубаха расстегнута до пупа, штанина над протезом потемнела от пота.

— Они действительно созванивались,— сказал он.— Но не с экономической миссией, а с военной... Что вы так приуныли, господа? Вы чем-то обеспокоены?

Роблес сел за руль, включил мотор, а Бернсдорф сказал:

— Не исключено, полиция подложила тухлое яичко в наше гнездо. А когда это выяснится, разразится скандал.

— Нам только того и надо, скандалы тоже двигатель торговли!

Бернсдорфу вспомнилось предупреждение Виолы: она, как и Роблес, намекала на какие-то шаги полиции.

— Не нервничайте,— сказал Фишер.— У нас появились здесь влиятельные покровители. С человеком вроде Вилана портить отношения Понсе не станет. Или как там этого кока-кольного майора зовут?.. Не забывайте к тому же о Ридмюллере и Толедо!

Продолжение следует

Перевел с немецкого Е. Факторович

Возвращение цапли

Однажды в лесном массиве, прилегающем к огромному пруду, совсем близко от Москвы, я увидел серых цапель. «Видно, где-то здесь их гнезда?» — подумал я тогда. И решил во что бы то ни стало найти колонию этих редких для наших краев птиц. Дело оказалось нелегким. Я расспрашивал о цаплях лесников, охотников, грибников, местных жителей. Но все они почему-то утверждали, что птицы эти живут в прибрежных камышах, которые извилистой лентой тянулись вдоль огромного пруда.

— Но ведь цапли гнездятся на деревьях! — доказывал я.

— Как бы не так! Они постоянно держатся среди болотных топей и зарослей рогоза! — не соглашались со мной.

Я начал наблюдать за маршрутами птиц во время их полетов на кормежку и возвращением в высокоствольный лес. Некоторые цапли несли в длинных клювах сухие ветки — явный признак того, что птицы заняты устройством и ремонтом гнезд. Конечно, лучше всего поселения цапель искать в период выкармливания птенцов, которые выдают себя громкими зычными голосами...

И вот однажды мне повезло. Во время своих скитаний я познакомился с егерем Раменского общества охотников Николаем Павловичем Забелиным.

— Помогите найти колонию цапель,— обратился я к егерю.

— А что их искать, они живут в двенадцатом квартале Пласкининского лесничества, на макушках усыхающих сосен.

Но когда егерь привел меня к тому месту, то сам диву дался: деревьев, на которых должны были быть гнезда, не оказалось. Спилили.

Егерь тяжело вздохнул, и... в этот момент над нами пролетела цапля, затем еще две. Мы заспешили за птицами. Вскоре увидели на макушках высоких сосен множество гнезд. Они напоминали перевернутый конус с просвечивающим дном, сквозь которое кое-где с помощью бинокля можно было видеть довольно крупные зеленовато-голубые с белыми известковыми мазками яйца.

К счастью, птицы не покинули эти края. Они образовали новую колонию, на более удаленном от водоема участке соснового леса. Деревья выбрали не сухие, как прежде, а зеленые, полные сил.

Я начал наблюдать за гнездами. Через 25—27 суток появились птенцы.

Птицы воспитали потомство. Во всех девятнадцати гнездах птенцы покинули свои жилища задолго до того, как научились летать. Рассядутся по сучьям и ждут своих родителей. Конечно, были случаи, когда кто-то из выводка вдруг, не выдержав сильного порыва ветра или натиска своего драчливого собрата, падал вниз. Оказавшись на земле, птенец начинал тосковать, пищать, но родители не обращали на это никакого внимания. И тогда птенец или погибал от голода и холода, иди становился жертвой кабанов, лисиц, ворон...