Вокруг Света 1985 № 05 (2536) - [36]

И через несколько десятилетий эта блестящая цивилизация исчезает почти бесследно!..

Порт Ираклион требует разрешения двух проблем — практической и теоретической. С одной стороны, постоянно налетающий мельтем, что ни ночь, рвет якорные тросы, и команда «Калипсо» не успевает отдыхать из-за напряженных вахт. С другой стороны, я убежден: что-то в исторической науке идет наперекос. Судите сами: критяне, которые властвовали над Восточным Средиземноморьем в течение пяти веков и были отличными мореходами и торговцами, имели всего лишь один порт — Амнис (около Кносса), и тот располагался буквально в нескольких шагах от Ираклиона! Это не лезет ни в какие ворота! Рейд критской столицы — словно искупительная жертва мельтему. Ни один опытный моряк не будет столь наивен, чтобы встать здесь на долгую стоянку, а я уверен: минойцы превосходно знали море.

В одном из уголков порта Ираклион сохранились следы доков, но они относятся к эпохе венецианского владычества. Это небольшие огороженные пространства с одностворчатыми воротами, которые не могли принимать торговые суда. Линейные корабли минойцев и греков, несомненно, были больше. Нет, царство Миноса должно было располагать иной гаванью. И все указывает на то, что ею был остров Дия...

Если бы я командовал минойским торговым судном, я бы устроил стоянку именно на этом острове, а груз переправлял в Кносс на маленьких судах в хорошую погоду.

Любопытен тот факт, что первым великим археологом, который явился на Дию и нашел там громадное количество глиняных осколков, керамики и прочих предметов, относящихся к минойскому периоду, был не кто иной, как англичанин Артур Джон Эванс, проводивший раскопки Кносса с 1900 года! Казалось, вслед за ним должны были ринуться другие и с той же страстью перекопать островок. Ан нет! Все словно забыли об этом клочке суши о пяти когтях, который стоит на страже всего в 12 километрах от критского побережья.

Я делюсь своими соображениями с археологом доктором Критзасом, уроженцем Ираклиона. Он отвечает, что хорошо помнит, как бабушка рассказывала о судах, бросавших во времена ее молодости якоря у Дни, откуда целая флотилия лодок, сновавших туда и обратно, перевозила в столицу Крита товары и пассажиров. Значит, конец этой традиции был положен всего два поколения назад...

Бортовой журнал «Калипсо»

30 марта. Снова берем курс на Дию. Островок, на который изредка заплывают рыбаки, а один раз в год является священник для отправления религиозной церемонии, выглядит пустынней, чем обычно. Мы осматриваем прекрасно укрытые от ветров глубокие бухты южного побережья, и предположение превращается в уверенность. Да, именно сюда приходили на якорную стоянку минойцы, микенцы, греки и все прочие...

31 марта. Наши ныряльщики работают под водой под началом Альбера Фалько. Как только они оказываются на дне, а глубина здесь около 30 метров, люди «Калипсо» включают прожекторы и освещают расстилающуюся перед ними холмистую равнину. Из мрака выступает забытый мир керамических изделий, осколков посуды, амфор, накопившихся за многие века торговли, войн, пиратских нападений и кораблекрушений. Повсюду, наполовину зарывшиеся в наносы, лежат свидетели разных эпох. Во мраке блестит элегантная кофеварка (или, во всяком случае, сосуд, похожий на нее).

Вернувшись на поверхность, команда ныряльщиков спешит на «Калипсо». Даже издали видно, что люди возвращаются с добрыми вестями. Альбер Фалько подтверждает справедливость наших предположений. Дня действительно была крупным портом античного Крита.

Я горю желанием принять личное участие в поисках. Залезаю в мини-подлодку вместе с Альбером Фалько, и механики «Калипсо» спускают нас на воду. Вперед! Вернее, в глубины прибрежных вод Дии...

На 35-метровой глубине, почти под «Калипсо», в свете фар возникает заключенный в панцирь римский корабль I века нашей эры, затонувший вместе с грузом. Рядом лежит реликвия более близких времен — громадный ржавый якорь, скорее всего потерянный венецианцами во время осады Крита. В каждой бухточке мы отмечаем местоположение многочисленных «рифов», сложенных из керамики, высокие холмы, каждый из которых является затонувшим судном. По всей видимости, остров Дия в течение трех тысячелетий лежал на перепутье важнейших морских дорог Восточного Средиземноморья.

1 апреля. Воздушная фотосъемка часто обнаруживает следы древних дорог, зданий и портов, которые не видны на земле. А Дия кажется нам столь, многообещающей в археологическом плане, что было бы непростительной ошибкой не прибегнуть к этой испытанной технике.

Мы прикрепляем электрическую фотокамеру к шасси вертолета, чтобы провести воздушную фотосъемку острова. Затем кадры будут смонтированы внахлест, в результате чего получится уникальная фотографическая карта Дии, на которой (я надеюсь на это) появятся новые, неведомые до сих пор детали.

— Когда смотришь сверху,— рассказывает вертолетчик Колен Мунье,— на эти скалистые холмы, на отвесные обрывы, уходящие в Эгейское море, на безжизненный лабиринт развалин, понимаешь, что Дня хранит множество тайн. В этой словно слепленной из белых хлопьев пустыне произрастает чахлая растительность — редкий колючий кустарник и злаковые. Их едва хватает, чтобы обеспечить прокорм крохотных стад диких коз, которых здесь называют «кри-кри». Когда мы пролетаем над бухтой Сен-Жорж, мне кажется, что я различаю под водой неясный беловатый силуэт ушедшей под воду платформы, расположенной перпендикулярно берегу...