Вокруг Света 1985 № 04 (2535) - [5]

...Раннее утро. Жаркое солнце еще не успело растопить ночную прохладу высокогорья, когда автоколонна уже вытягивалась гигантской змеей на шоссе. Оно ведет в город Назрет.

Назрет вырос из захудалого поселка под горой Кечема в провинции Шоа. На окраине его раскинулся первенец эфиопского машиностроения — тракторосборочное предприятие, возведенное по советскому проекту эфиопскими и советскими строителями. Здесь собирают из деталей, поставляемых Советским Союзом, тракторы «Назрет». Сборкой их — близнецов «Беларуси» — руководят эфиопские инженеры, прошедшие практику на Минском тракторном заводе.

Здесь же, в Назрете, распределительный центр по оказанию помощи населению Эфиопии, пострадавшему от засухи. Там машины загружают мешками с зерном, и колонна отправляется на юг.

— Каждый рейс — больше тысячи тонн,— сообщает мне с гордостью один из шоферов.

...Наш «уазик» пылит по дороге. Жар хлещет в кабину вместе с пылью. Лихой шофер Володя Пройчев не без юмора называет это «сквознячком» и ездит с опущенными стеклами в дверцах машины. Рядом со мной — один из руководителей автоотряда, Дмитрий Андреевич Матюх. Я прошу его подробней рассказать о первых походах колонны по жаркой эфиопской земле.

...В красноморский порт Асэб белый красавец теплоход «Шота Руставели» с водителями и механиками на борту прибыл под вечер, когда еще грохотали портальные краны, тянувшие свои журавлиные шеи над багряной закатной полосой и прибрежными пальмами. Асэб — это главные морские ворота Социалистической Эфиопии. Через него идет три четверти международных перевозок. Здесь выгружают детали для тракторосборочного предприятия в Назрете, оборудование для совместных геологических разведочных экспедиций, работающих в Дире-Дауа и в золотоносном районе провинции Синдамо, для мелиораторов и топографов в Гамбеле, для строителей гидроэлектростанции в Мелка-Вакана, для нефтеперерабатывающего завода, построенного с помощью советских специалистов в самом Асэбе.

Едва рассвело, водители стали выводить машины прямо с кормы сухогрузов на причал. Один за другим выкатывались в улицы Асэба четырехтонные ЗИЛы и тут же шли под погрузку пшеницей и оборудованием. Перед отправкой колонны возник митинг, на котором жители Асэба с благодарностью говорили о вовремя поспевшей помощи советских друзей в тяжкое время засухи.

Первое испытание началось километров через сто, когда колонна втянулась в каньон. Дорогу сжали хаотические груды раскаленных камней.

— Жара была несусветная,— говорил Дмитрий Андреевич,— особенно во впадинах. Аж дух захватывало. Мы это место прозвали «каменным мешком».

Колонна растягивалась на километры — от гряды до гряды. Высота перевалов доходила до полутора километров, и тяжелогруженые машины в разреженном воздухе с трудом вползали на подъем. Прошли подряд несколько перевалов, на один из них поднимались серпантином около сорока километров.

Дальше горы стали более пологими, их прорезали ущелья, расселины, зазмеились на обочинах узкие овраги. Незаметно прихлынули волны барханов. Началась пустыня — на сотни километров пустыня.

Перед усталыми, покрасневшими от солнца, запорошенными пылью глазами поплыли миражи. Метрах в пятидесяти от машины вдруг видишь: белеют дома, осененные зелеными кронами деревьев; бьют, искрятся хрустальные фонтаны; среди зыбкого озера остров, на нем качаются пальмы. Хотелось свернуть в их тень. Но под колесами машины — ясно видишь! — белеет, тает волна...

Потом и в самом деле вдоль дороги замелькали зонтичные акации, стали встречаться обезьяны; видели издали, как пробегали антилопы и страусы. И это было уже не видение.

То вдоль трассы, то пересекая ее, и по горам и по пескам, тянулись караванные тропы. Водителей поражала их чистота: словно камни специально были выбраны с тропы до последнего, до самого маленького. По тропам то близко, то вдали, у горизонта, шли, покачиваясь, караваны верблюдов с грузами. Их сопровождали босые мужчины с длинными, загнутыми на конце кинжалами у пояса.

У селений вдоль дороги выстраивались жители, махали руками, а мальчишки громко читали — кто умел — лозунги на бортах машин и звонко кричали: «Русские едут!»

Выгоревшая земля простиралась вокруг, высохшая земля, пересекаемая узкими руслами безводных рек.

...В автоотряде у нас собрались водители и механики со всех концов Советского Союза, представители десятков национальностей. В основном бывалые ребята, знающие свое дело, поездившие по земле. Но тут все они впервые увидели лицо голода, лицо беды: брошенные дома, бурые иссохшие клочки полей, безутешное горе в печальных глазах людей.

Особенно тяжело было на стоянках: словно тени, из ниоткуда возникали люди. Рядом — ни жилища, ни воды. И вдруг на дымок походных кухонь приходили люди. Они очень хотели есть...

Не только Эфиопия страдает в Африке от засухи. Это стихийное бедствие, которое в начале 70-х годов поразило страны судано-сахельского региона, распространилось сейчас на многие государства континента. Для Эфиопии засуха тоже не является неожиданной и новой проблемой. Еще в IX веке в эфиопской летописи «Синаксариуме» был отмечен большой голод, трактовавшийся как «божья кара». Многие века страна десятки раз подвергалась то жестоким засухам, то опустошительным нападениям саранчи. Губительной по размаху и последствиям была засуха в конце XIX века, получившая название «Кефу Кэн».