Вокруг Света 1985 № 03 (2534) - [16]

И вот конец этого пути — кернохранилище. Михаил распахивает одну из дверей в лабораторном корпусе, и я вижу небольшую комнату, стены которой сплошь уставлены белыми закрытыми ящиками. Посредине комнаты, на столе, стоит открытый ящик, и можно рассмотреть бело-серо-черные спилы с кернов. Михаил молчит, давая, вероятно, мне возможность осознать торжественность минуты.

Вещество земных глубин...

В Заполярный мы возвращаемся с Русановым на рабочем автобусе. Дорога вьется и пылит рядом с карьером, где недавно прогремел взрыв, рядом с гигантскими отвалами.

— Когда в 70-м я впервые приехал в Заполярный,— говорит Михаил, глядя на «лунный» пейзаж,— карьер был, наверное, раза в два меньше. И отвалы, естественно, тоже.— В голосе Русанова чувствуется озабоченность.— Мы проникаем в глубины, чтобы научиться добывать там полезные ископаемые, и это своевременно, это нужно, но то, что лежит на поверхности, тоже надо добывать по-хозяйски. Ведь знаете, сколько в этом, так сказать, отработанном сырье полезных компонентов? И ко всему прочему, оставляем после себя изуродованную землю... Так не годится,— резко заключил Михаил. Я услышала ноты жесткие, решительные и подумала тогда, что обычно мягкий и тихий голос Русанова нельзя, пожалуй, отождествлять с его характером. Потом мелькнули в памяти его слова «рядовой геологии», и я порадовалась хозяйскому и широкому взгляду такого «рядового»...

Город вставал на горизонте сомкнутыми рядами высоких домов, выросших среди сопок. На одном из них, поднятые в синее небо, хорошо читались буквы — Заполярный. В этом доме и размещалась Кольская геологоразведочная экспедиция сверхглубокого бурения. Там, разговаривая с Ланевым, я узнала, что Михаил Сергеевич Русанов несколько лет назад в честь столетия нашей геологической службы был награжден медалью «За заслуги в разведке недр». Он об этом умолчал.

В этом же доме, как оказалось, жил и Русанов. Окна его квартиры уже какой год смотрели на зеленый простор, на озеро, белое ночью и днем от света незаходящего солнца...

Последняя встреча в Заполярном — с начальником Кольской геологоразведочной экспедиции сверхглубокого бурения. Времени у Давида Мироновича Губермана в обрез, беспрерывно звонят телефоны, заходят с бумагами люди, и потому он без предисловий говорит о главном, о том, о чем, вероятно, сам думает непрестанно.

— Кольская сверхглубокая стимулировала развитие и осуществление программы по проблеме «Изучение недр Земли и сверхглубокое бурение». Когда кончится проходка, Кольская останется крупнейшей геофизической и буровой обсерваторией мирового класса, научно-исследовательским и производственным центром сверхглубокого бурения.

Вспоминаю: в небольшом музее при буровой видела карту страны, где были помечены бурящиеся и проектируемые глубокие и сверхглубокие скважины. Кольская и Саатлинская в Азербайджане — это, так сказать, действующие. Начинается проходка Криворожской сверхглубокой — она пронзит Украинский кристаллический щит на глубину— предположительно — до 15 километров. А впереди — Тюменская, Уральская, Прикаспийская, Тимано-Печорская, Мурунтауская, Норильская, Днепровско-Донецкая... Районы сейсмически активные, нефтегазоносные, рудные — самые разнообразные. Так пойдет планомерное, комплексное изучение земной коры и верхней мантии Земли на всей территории нашей страны.

И все-таки старт был взят на Кольском...

Л. Мешкова г. Заполярный

Долина ада

 

События, которые описываются в этом документальном повествовании, происходили в Ливане во второй половине 1982 года. О них мы узнали от бывших узников израильского концентрационного лагеря Ансар. Практически каждое действующее лицо в повествовании имеет свой реальный прототип.

Авторы

Большая птица парила над Вади-Джаханнам — Долиной ада. Кто и почему назвал так это место неподалеку от Набатии, на юге Ливана, птица не знала, а люди давно забыли. Вади-Джаханнам ничем не отличалась от соседних долин. Небольшие деревушки с плоскими крышами одноэтажных домов и остроконечными башенками минаретов, прямоугольники полей. На обрамляющих долину холмах — стада овец, кажущихся с высоты мелкими букашками.

Каждое утро, когда птица покидала гнездо и поднималась в небо в поисках добычи, на полях уже копошились люди. Они выворачивали из земли камни и с трудом тащили их к краю поля. Согнувшись в три погибели, рыхлили неподатливую почву. Привозили с реки в бочках воду и бережно поливали серую землю. Когда прямоугольники зеленели, люди появлялись реже. Потом поля приобретали бурый оттенок, и наступало время непонятной для птицы суеты. Наезжало сразу много людей на машинах. Несколько дней стоял непрерывный галдеж, мелькали согнутые фигуры с тяжелыми мешками на спине, и постепенно бурые прямоугольники светлели. Потом машины уезжали, наступало затишье...

1

Брат и сестра стояли на самой кромке морского прибоя и смотрели на юг, в сторону лагеря палестинских беженцев Рашидия — места, где они родились и выросли. Вдалеке, где-то возле Тира, громыхала канонада. Там шел жестокий бой.

— Махмуд,— вдруг сказала Марьям,— ну скажи, чем мы прогневали аллаха? За что нам эти муки?