Вокруг Света 1984 № 05 (2524) - [18]

Если идти вдоль берега по грунтовой дороге, минут через пятнадцать попадаешь в центр города. Дорога идет постепенно вниз, потом берет круто вверх к небольшой крепости. Правда, «крепость» громко сказано: на холме — невысокая каменная ограда да кирпичные двухэтажные здания.

За крепостью площадь, окруженная двухэтажными домами зеленоватого, желтоватого и красноватого цветов. На прямоугольнике площади сосредоточена вся жизнь города Прая. Она же центр торговли: вокруг нее теснятся магазины, небольшой, переполненный народом рынок, куда приезжают со всего острова Сантьягу. Ближе к вечеру, когда становится прохладнее, молодежь прогуливается по площади. Одной вечерней прогулки достаточно, чтобы бросилось в глаза: девушек здесь куда больше, чем парней. Идут пять или шесть девушек, цвет кожи — гамма оттенков от почти белого до очень темного,— а с ними всего один парень.

Недалеко от нашей гостиницы человек тридцать строили каменную стенку метра в два высотой. Она должна предохранять откос от сползания. Женщины громко и возбужденно переговаривались высокими голосами, взваливали на тачки камни, гроздьями облепив какую-нибудь глыбу, поднимали ее.

На первый же взгляд — на острове не хватает мужского населения. Но мы с моей коллегой Беллой Серафимовной Воронцовой не торопились с выводами.

Я решил поделиться наблюдениями с инструктором Национального комитета Африканской партии независимости Гвинеи и Островов Зеленого Мыса товарищем Руи, сопровождавшим нас. Товарищ Руи — узкоплечий, худой, невысокий, с заостренными чертами лица. Был с нами еще один постоянный спутник — шофер Мануэль — юноша почти двухметрового роста, косая сажень в плечах. У товарища Руи обычно серьезное выражение лица, он нетороплив в ответах и трезв в суждениях. Мануэль постоянно улыбается, у него большие, с поволокой карие глаза.

Выслушав меня, товарищ Руи вздохнул и приступил к объяснению. Он на любой вопрос отвечал обстоятельно, со знанием дела:

— Многие молодые мужчины уезжают с островов на поиски работы. Засуха, голод, эмиграция — наши вековые беды. Здесь мало дождей. Иногда крестьянин сеет несколько раз, а получает один урожай. Бывает, и вовсе ничего не вырастает! Представьте себе, в нашем веке от голода умерло около ста тысяч «кабовердианос»! (Так называют себя жители островов Зеленого Мыса.) Сейчас на островах живет тысяч три ста человек, да еще столько за рубежом. Но даже тогда, когда не бы ло голода, наш народ все равно не доедал.

— Червячка, бывало, заморишь,— вступает в разговор Мануэль.— В детстве, помню, съешь несколько вареных бататов или горсть муки из маниоки с водой и сахаром, вот и все! У нас на всю округу был только один богатый человек, который по воскресеньям, как из церкви придет, ел бататы с молоком или кусочком козлятины. Земля островов Щедра лишь на камни.

— А знаете, что говорил Амилкар Кабрал? — говорит Руи.— «Здесь деревья умирают от жажды, люди от голода, но надежда не умирает никогда!» После завоевания независимости мы многое сделали, чтобы обеспечить народ продовольствием. Еще больше предстоит сделать. Что касается эмиграции, нельзя решить все проблемы сразу. Правительство уделяет эмигрантам немало внимания. Наши посольства стараются по возможности облегчить им пребывание в других странах. Хотим, чтобы уроженцы страны знали о положении на островах, были за интересованы в планах развития. Заметьте: денежные переводы эмигрантов составляют сейчас немалую статью поступлений в государственный бюджет.

— Я сам с острова Сайту Антан,— говорит Мануэль.— У меня был сосед-старик. Он долго работал строительным рабочим в Португалии. Рассказывал, как тяжело ему было: платили мало, работать заставляли много, но, главное, скучал по своей земле!

 Старый город, который станет садом

Нам удалось объездить весь остров, благо не так уж все это сложно. Я увидел местный пейзаж во всей его первобытной суровости. Везде камень — серый, черный, коричневый; угрюмо высятся голые холмы, змеятся бесчисленные провалы, усеянные бесплодным серым гравием. Над островом висит красноватая пыль. Когда машина, поднимаясь по крутому склону, замедлила ход, я успел рассмотреть несколько кустов, похожих на агаву, которые как бы притаились, сжались в ложбине, вырытой — когда это было? — дождевыми потоками. Казалось, что растения засохли, настолько были серы и покрыты пылью.

Как же поселился и смог выжить здесь человек? Я вспомнил слова Мануэля о старике эмигранте и думал: что же привязало его и других эмигрантов к неприветливому острову?

Как-то незаметно возникла перед нами крепость святого Филиппа, некогда охранявшая первый город, основанный португальцами в тропических широтах,— Гран-Рибейру. Теперь его называют просто Старый город. Остатки стен и башен крепости можно принять издалека за останцы на вершине холма. Только приблизившись, замечаешь не прихотливые естественные контуры, а геометрически правильные линии крепостных укреплений.

Со стены открывается перспектива океана. И сразу замечаешь высокое светлое небо, жаркое солнце, чувствуешь, как мощное дыхание океана касается лица. По правую сторону змеится глубокое ущелье, на дне его протекает небольшая речка. Ущелье залито нежным голубоватым туманом, и кажутся сверху неведомыми цветками верхушки пальм, тесно заселивших дно.