Вокруг Света 1983 № 11 (2518) - [21]

— Сирокко, из Сахары. На гигантской сковороде самой жаркой пустыни от перепадов температуры возникают сильнейшие вихри. Мало того что пески занимают большую часть нашего Алжира, так еще в них рождается проклятый сирокко, иссушающая сила которого чувствуется не только в Кабилии, но и в Европе... — Жестикулируя, с веранды спускается худощавый юноша с оливковым обветренным лицом. Как раз сегодня он привез в общежитие лицея группу темнокожих курчавых ребят.

— Сирокко прилетел сам по себе, мы тут ни при чем, хотя тоже оттуда — с юга Сахары, — улыбается Омар Дака.

Он живет здесь, заканчивает экономический факультет университета в Тизи-Узу. Сам вызвался ехать за две с лишним тысячи километров в город Таманрассет — в составе отряда волонтариата. Эти отряды добровольного труда, в которых участвуют студенты, лицеисты, рабочая и сельская молодежь, вносят вклад в осуществление аграрной реформы, ведут культурно-просветительную работу среди крестьян в деревнях, в отдаленных районах страны.

— Раньше я сутками плелся бы туда с караваном верблюдов под раскаленным солнцем, — рассказывает Дака. — Представьте: барханы сменяются солончаками, потом перед вами одна лишь каменная россыпь. От дневной жары и ночного холода скалы растрескиваются и превращаются в щебенку, Лишь изредка мелькнет в стороне скалистый останец. По вечерам с пути каравана разбегаются тушканчики, светятся в темноте глаза фенеков — небольших пустынных лисичек. Утром встанешь — и опять до боли в глазах всматриваешься в зыбкое марево, ожидая спасительного оазиса. И вот видишь: пальмы склоняются над прозрачной водой. Но это миражи. Так было веками. Теперь по караванным тропам прокладываются асфальтированные дороги. О них кочевник и мечтать не смел...

Омар Дака вспоминает, что недавно алжирские газеты писали о прокладке новых многокилометровых участков дорог в пустыне. В Таманрассет можно теперь добраться на автомобиле по Транссахарской магистрали. Без дорог немыслимо освоение Сахары, богатства которой стали доступны только после победы революции.

— Да-да! Говорить теперь о бесплодности пустыни — это анахронизм. — В голосе Омара глубокая убежденность.— Сахара сказочно богата, специалисты называют ее «бездонным морем» сокровищ. Достаточно упомянуть оазис Хасси-Месауд, который в былые времена знали лишь погонщики верблюдов (там теперь добывается нефть), или Хасси-Рмель, где ныне расположен известный газодобывающий комплекс. Сахарские недра берегут много полезных ископаемых — уголь, золото, железную руду... Часть месторождений открыта, разрабатывается. Есть шахты и под Таманрассетом, с которым дружит Тизи-Узу...

Кабилы уже ездили на юг Сахары, помогали местной молодежи организовывать культурный досуг, налаживать учебу. Сам Омар Дака занимается не только культурно-просветительной работой, но и помогает разрешать экономические проблемы. Например, у туарегов — бербероязычных кочевников Сахары — товарно-денежные отношения находятся в самой зачаточной форме. Омар Дака и его товарищи стараются приобщить туарегов к более современным формам хозяйствования.

Омар подзывает стройного бронзоволицего мальчика с большими бархатными глазами под длинными загнутыми ресницами. Надир Мулайа учится в колледже, он доволен путешествием через всю страну, но и по своему родному городу скучает.

...Таманрассет — город невысокий. Вдоль улочек тянутся глинобитные домишки, в одном из них живет семья Надира — родители, двенадцать братьев и сестер. Красные волны песка со всех сторон окружают городок. Ребята любят выходить на окраину города к каменным стенам, сдерживающим наступление барханов на оазис.

Здесь вместе со взрослыми ребята высадили саженцы финиковых пальм. Это непросто: надо выбрать кубометры песка — яму роют глубиной в пять-семь метров. Метровые саженцы из питомника нужно посадить, чтоб у пальмы были «ноги в воде, а голова в пекле». Тогда только вырастет хорошее дерево, приносящее много плодов. В богатом урожае заинтересованы все жители. Как для кабилов маслины, так для сахарцев, оседлых и кочевых, финики — главное блюдо.

Из пальмовой рощи видны отроги хребта. Там, рассекая закатное солнце, высится пик Хогар. Глядя на него, мечтал Надир о дальних краях, где плещется необъятное море: в нем столько воды, что по ней даже плавают большие белые корабли. На них уехал во Францию миссионер отец Фуко, желавший во что бы то ни стало обратить туарегов в христианство.

Надир и его братья с детских лет слушали рассказы своего отца Ахмеда Мулайа, как их предки сопротивлялись колонизаторам, как боролись против французских войск, упорно пробиравшихся в оазисы и города Сахары. Даже после установления военного порядка кочевники сумели объединиться и подняли восстание. Когда Ахмед подрос, сам ушел в горы к партизанам, чтобы, сражаясь вместе с ними, прогнать колонизаторов.

Последний мэр, француз Жан-Мари, решил не возвращаться на родину и поселился высоко в горах. Метеоролог и физик, Жан-Мари многие годы ведет метеонаблюдения, следит за выпадающими осадками, изучает их ритмичность, исследует возможности использования дождевой воды для земледелия. По его утверждению, здесь еще многое можно сделать. Туареги его работу уважают, они поднимаются к ученому в горы один-два раза в месяц, приносят еду, отправляют его научные заметки в метеоцентр.