Вокруг Света 1983 № 05 (2512) - [19]

— А ведь раньше здесь не было никаких полей, — сказал мне начальник мелиоративного участка Евстафий Тимофеевич Яромчик. Он приехал сюда в 1968 году и застал природу в миг «сотворения мира» — твердь, не отделившуюся от хляби. Зыбкие, качающиеся мхи и торфяники, миазмы испарений, тощие елки и березы, разбросанные среди болот... — В этом месте, — Евстафий Тимофеевич протянул руку в сторону трактора, который перепахивал иссиня-черную почву, — речка Волма разливалась так, что у берез только одни верхушки торчали...

Асфальтовая дорога вытянулась в струнку, но Яромчик тронул водителя за плечо, чтобы тот не торопился.

— А здесь,— взглядом показал он на старика сторожа, который примостился на бетонной стенке канала с удочкой в руках,— у нас работал одноковшовый экскаватор Э-652, оборудованный на еланях. Что такое елани? Искусственный островок среди болот. Это тебе и рабочее место, и место отдыха, и, если хочешь, танцплощадка. Делали их из двух или трех слоев бревен. Вот тебе и жизненное пространство. На этом сухом «пятачке» и вкалывал наш Э-652, медленно передвигаясь по еланям. Между прочим, дизтопливо для него мы на спине таскали... Я тогда десятником здесь работал, ось давал для прокладки канала, вехи ставил на каждом пикете. Весь день по пояс в воде, а ночью, пока сушишься, техническую документацию оформляешь. Веселая была работенка — не соскучишься!..

Дорога разматывалась бесконечной сверкающей лентой, и, глядя вперед, где в воздух поднимались пригретые солнцем пары весенней земли, как-то не верилось, что была капризная речушка Волма, петляющая среди болот, и были разливанные болота, рассадники сырости и комарья...

Впрочем, речка осталась — теперь это водоприемник, главный магистральный канал крупной осушительной и оросительной системы. Волму спрямили, углубили, расширили, в истоке построили водохранилище. Если раньше энергия реки изливалась стихийно, то теперь течение ее зарегулировали, подчинив нуждам сельского хозяйства.

Весной в речке и водохранилище накапливают воду, а летом ее используют для полива овощей и кормовых трав — это называется метод двустороннего регулирования влажности. Построили шлюзы и пруды-накопители; при помощи затворов на шлюзах распределяют поток Волмы, влияя по желанию хозяйств на его параметры. Разветвленная сеть каналов, подчиненная главному магистральному, позволяет маневрировать значительными массами воды. Эта вода необходима четырем совхозам и одному колхозу, которые входят в волминскую систему. Образно говоря, пять пальцев на одной руке...

В одно из таких хозяйств — совхоз «Заветы Ильича» — я приехал на следующий день. Директор Евгений Григорьевич Семашко принял меня в своем кабинете. Это был могучего телосложения человек с зычным раскатистым голосом и бравой гвардейской осанкой. Однако лицо его выражало досаду и озабоченность: «Врагу не пожелаю такой должности!»

Досадил Семашко председатель районного общества охраны природы Лаврукович, с которым я столкнулся в дверях директорского кабинета. Лавруковичу, бывшему партизану и бывшему председателю колхоза с тридцатилетним стажем, давно уже за шестьдесят, да и застарелые раны дают о себе знать — мог бы, казалось, найти себе занятие полегче. Однако вот не сидится ему на месте, бросает его из одного хозяйства в другое. Узнал, что в «Заветах Ильича» переполнились отстойники и вонючая жижа поползла в канавы — и уже тут как тут. Нашумел, накричал, составил акт.

— Вот уж не везет — так не везет,— мрачно оправдывался Семашко.— Я ведь еще утром подписал наряд, чтобы отремонтировали фильтры. Два дня работы, не больше. А тут ревизор!..

Мы недолго просидели в директорском кабинете. Евгению Григорьевичу нужно было осмотреть дальние поля, предназначенные для кормовых трав, и он пригласил меня с собой. Мелиорированные угодья разбегались прямоугольниками среди спокойного, сглаженного ландшафта, окаймленного ольховым мелколесьем, с густой сетью дорог и каналов осушения. А под плодородным слоем почвы, на глубине до 80 сантиметров и через каждые 15— 20 метров, располагались еще ряды гончарных труб-дрен, уводящих лишнюю воду с полей. Это была почти целиком «очеловеченная» земля. Произведение природы и человека.

— А как с урожаями? — поинтересовался я.

— Не жалуемся,— коротко отозвался Семашко. Сев за руль «Нивы», он почувствовал себя намного свободнее, рассеялось облачко недовольства. — Пока не жалуемся, — уточнил директор. — 23—25 центнеров зерновых и 50—60 центнеров сена с гектара — это мы гарантируем. А можно брать и больше...

— И что же мешает?

— Почвы. Необычайная пестрота почв.— Он остановил машину и спрыгнул на асфальтовую полосу. — Смотрите! — Его рука описала полукруг. — Здесь у нас торфяная почва, чуть дальше торфяно-болотная, там пески и суглинки. И у каждой были до начала мелиорации свои полевые и луговые культуры, своя среда обитания. И каждая требует сейчас особого агротехнического подхода — удобрений, способов обработки. На ином гектаре такие химические комбинации встречаются — диву даешься! Уравнение со многими неизвестными. Хоть сейчас садись и диссертацию пиши. — Он весело усмехнулся. — Да вот некогда — план поджимает...