Вокруг Света 1983 № 03 (2510) - [23]

Когда, после завоевания независимости Мали, «Оффис дю Нижер» стал собственностью республики, он начал играть важную роль в жизни страны. Советский Союз оказал помощь техникой и квалифицированными кадрами. При помощи СССР были построены дизельная электростанция в Нионо, ремонтные мастерские в Н"Дебугу.

Советские преподаватели готовят национальные кадры специалистов для сельского хозяйства Мали в политехническом институте Катибугу.

Каждый год возвращается в страну все больше выпускников советских сельскохозяйственных вузов.

Недавно мне пришлось побывать в Маркале, базовом поселке «Оффис дю Нижер». Домики для рабочих и специалистов выстроились строгими рядами под развесистыми манго и акациями. Совсем рядом — древний Нигер, перегороженный плотиной, которая, обеспечивает жизнь и работу всего предприятия.

...За Маркалой начинаются и тянутся почти до границы с Мавританией бескрайние поля. Вся эта земля иссечена серебристыми линиями оросительных каналов, подающих воду на рисовые поля. Плотными стенами стоят посадки сахарного тростника.

Разыскивая в Маркале домик советских специалистов, я обратился по-французски к двум молодым людям.

— Если вам нужен Авенир, то мы проводим,— на чистейшем русском языке ответил один из них, не сдерживая улыбки.

— Как доехали из Бамако? — радуясь моей растерянности, добавил второй.

Разговорились. Мамаду Канте и Бубакар Хайдара — выпускники Московского института инженеров сельскохозяйственного производства. Посыпались вопросы о Москве, о Краснодарском крае, где они проходили практику. С удивлением узнал от них, что один из моих товарищей, работающих в Бамако, специалист ГКЭС Борис Грещенко читал им лекции в институте. Поразительно, как ниточки судеб, протянувшись через континенты, соединяют людей в самых неожиданных местах и ситуациях...

— А кто такой Авенир? — спрашиваю я.

— Как, вы не знаете Авенира Соседова?! — искренне удивляются Мамаду и Бубакар...

В 1975 году плотина на Нигере была спасена от взрыва советским специалистом Авениром Соседовым, который, рискуя жизнью, вытащил своим УАЗом грузовик с бочками бензина, загоревшийся прямо на огромном подземном резервуаре горючего.

— Пойдемте, посмотрим плотину. А потом — сразу к Авениру...

Тубале — Бамако Виктор Онучко, заведующий бюро АПН Бамако — специально для «Вокруг света» Фото автора

Особый случай

С винцовое зимнее море лежало равнодушное и глухое к людям. Рыболовный траулер «Чехонь» который уж день мотался по океану в режиме поиска рыбы, а она словно «в воду канула». Безделье вымотало людей. Двадцать три человека, не считая капитана, вставали утрами, как заведенные завтракали, прислушиваясь к динамику — к сводкам с промысла... Счастливчики брали в сутки по одной-две тонны рыбы. «Но это же не уловы, — думал капитан «Чехони» Ефим Поликарпович Семенягин. — С такой рыбой и за два месяца не набрать плана».

Невысокий, прочно сбитый, с широким, добротно вычерченным лицом, он простаивал у эхолота дни и ночи. Глаза от недосыпания подернулись краснотой, жесткие складки у рта стали еще темнее, резче, и ничто, казалось, больше не разгладит их. Семенягин верил и ждал. В конце концов океан большой. Где-нибудь рыба должна появиться, не первый раз водит «за нос». Однако на этот раз поиски затянулись. Ефим Поликарпович переживал неудачу как личную, неизвестно где допущенную ошибку. И вдруг! Именно вдруг на ленте самописца нарисовалась густая сетка, карандаш писал плотную изгородь. Это в полнолуние-то! Поговаривали, что случается такое в Атлантике. Семенягин окантовал косяк, замерил его величину и попытался определить курс его движения. Но курса не было: рыба висела в воде! Она словно спала или поднималась из глубин полюбоваться новолунием, которым природа редко баловала небо над Северной Атлантикой. Это было настолько неожиданно, что Семенягин без особых раздумий поднял команду по авралу, и через двадцать минут три километра сетей высыпали за борт, и траулер встал на вожак — пеньковый канат толщиной в руку, на котором висели сети и буи. Ефим Поликарпович связался по радио с другими судами, и кто был поближе, тотчас откликнулся на его приглашение к большой рыбе. Капитан вышел на крыло мостика. Ночь стояла тихая. Море лежало залитое холодным светом. Горбящаяся гладь воды ослепительно сверкала. Звезды тонули в глубине. Сигнальная корзина — «стоим на сетях» — висела на мачте неподвижно. Траулер медленно дрейфовал. Снизу, с палубы прохода, донеслись голоса, запахло сигаретным дымом.

— Не нравится мне эта благодать.

Ефим Поликарпович узнал звонкий голос кока Гусева и южный говор бригадира Гаспарянца.

— Зачем так говоришь, а? Настроение портишь, да? Такой ровный море не доверяешь?

— Не кажи, — где-то рядом послышался голос боцмана Закутко.— Вин усе на пробу бере. Так че там, Гусь, твий «колдун» говорит?

— Че-че! Что бригадиру сегодня ночью спать некогда будет.

Семенягин знал о существовании коковского дневника-«колдуна». Рыбак вел его из рейса в рейс много лет. Сопоставляя погоду, он пытался прогнозировать. Раза два-три, говорят, вопреки сводкам промысловой метеогруппы предсказывал шторм. Семенягин верил в это. Совпадения, конечно, возможны. И чем больше наблюдений, тем должно быть больше совпадений. Это истина. И сегодня за обедом кок говорил о приближающемся шторме, но, как всегда, команда превратила разговор в общую незлую шутку над работником общепита.