Вокруг Света 1982 № 08 (2503) - [27]

Со слов Фрэнка я знал, что Тимбери не только глава этой колонии аборигенов, но и чемпион Австралии по метанию бумеранга. Знал, что Джое — очень разносторонний человек: сам изготовлю ет настоящие бумеранги, пишет стихи, собирает оружие, утварь аборигенов разных племен...

Коллекция хранилась в пристройке к дому: копья с деревянными и бамбуковыми древками, с каменными наконечниками и без них. К некоторым копьям были прикреплены зазубренные наконечники из акульих зубов, костей рыб и животных. Лежали вумеры, щиты, бумеранги всевозможных размеров и типов, палицы и дубинки, каменные топоры, гарпуны. Здесь же палки-копалки — единственное орудие труда женщин. При необходимости они становились оружием.

Были еще предметы утвари: сосуды из коры, куламоны — деревянные корытца, в которых женщины носят воду, пищу и младенцев, плетенные из стеблей травы и волокон пандануса дилли — сумки различного назначения: для переноски кореньев, плодов и даже воды. Музыкальные инструменты — разнообразные диджериду, палки для отбивания ритма и гуделки.

Всего мы так и не посмотрели. В пристройке было душновато, за ее стенами температура воздуха перевалила за 30 градусов.

— Кое-что храню в доме, некоторые культовые предметы в основном.

Понимая, что речь идет о священных предметах — чурингах, а их нельзя показывать чужим — я не стал о них и расспрашивать.

— Джое,— спросил я,— вы делаете бумеранги действительно возвращающиеся. В ваших руках инструменты из металла. Это, конечно, легче, чем в прошлом, когда работали каменными топорами, теслами, долотами. Но, наверное, сейчас есть свои трудности?

— Что и говорить. Теперь есть хорошие инструменты, которые не были известны моим предкам. Но дело в том, что потомков долго никто не учил, как ими пользоваться, о современной технике они узнали не сразу. Например, случайно обнаружили на бивуаках белых разбитые бутылки и додумались изготавливать из осколков наконечники для копий, керамические изоляторы тоже шли в ход для этих же целей. Оказались со временем в их руках и металлические ножи, лезвия бритв, консервные банки...

— Неужели за все это время аборигенов совсем не обучали квалифицированному труду? — повернулся я к Фрэнку.

— Нет, почему же,— уклончиво ответил Фрэнк.— Отдельные случаи, вероятно, были.

— Все, конечно, не так просто,— продолжал Тимбери.— Я с сыном Джое ежегодно ухожу на месяц-другой, бродим по зарослям в разных районах страны в поисках материалов. Нагруженные древесиной, возвращаемся в Лаперуз. Здесь обтесываем дерево, шлифуем поверхность. Когда все готово — наносим узоры, рисунки. Без них бумеранг не будет тем, чем должен быть.

— А кто делает бумеранги, что продаются в магазинах? — спросил Фрэнк.

— В Австралии изготовляют тысячи бумерангов. Но производят их люди, мало что в этом смыслящие. Скоро будет трудно найти бумеранг, сделанный аборигенами. Многие из них теперь уже не занимаются этим ремеслом. Когда мастер-абориген пытается продать свой бумеранг в магазин, как это делалось раньше, ему говорят: «Мы покупаем теперь бумеранги только у наших поставщиков». Но дело-то в том, что поставщики предпочитают дешевую халтуру. Для магазинов безразлично — каковы полетные свойства бумерангов. Покупатель все равно их бросать не научится. Понятно, хозяева магазинов не желают переплачивать. Как же аборигенам конкурировать с оптовиками — поставщиками бросовой продукции? И неудивительно, что темнокожие люди, хорошие мастера, не могут свести концы с концами: ведь изготовление бумерангов — зачастую единственный их источник дохода. В наших резервациях, например.

Пока мы разговаривали, из дома вышел Джое-младший и направился к нам. Это был стройный смуглый молодой человек с приветливой белозубой улыбкой.

— Хорошо, что ты пришел, сын,— сказал ему Джое-старший. — У нас гости, а ты отсиживаешься в доме.

— Порядок наводил,— оправдывается Джое-младший.

— Пойди-ка возьми диджериду и покажи нашим гостям, на что ты способен,— улыбнулся отец.

Через две минуты Джое-младший предстал перед нами с диджериду — двухметровой деревянной трубой. Приложив ее к губам, он стал дуть. Из трубы вырывались отрывистые, как бы утробные, глуховатые, но достаточно громкие звуки. Затем Джое изменил манеру игры, и звуки стали более резкими. Я пытался уловить мелодию, но мне это не удавалось. Что же касается ритма, то он явно присутствовал. А в это время Тимбери говорил мне и Фрэнку:

— Конечно, инструмент примитивный, но представьте себе, что на ней играют во время празднеств, когда поет сотня людей, а несколько диджериду подыгрывают хору. В это же время палки отбивают ритм, стонут гуделки, десяток мужчин и юношей извлекают звуки из раковин, а люди танцуют. Без труб-диджериду не звучал бы хор, не было бы танцев.

Тимбери примолк. Я спросил:

— Наверное, хоть какие-то белые пытаются сблизиться с коренными австралийцами?

— Да, конечно, но очень немногие,— ответил он и добавил: — Возьмите такой пример — давнишний и, можно сказать, исторический. Я сейчас расскажу вам о том, чье имя получил Бэннелонг — восточный входной мыс в бухту Сидней-Кав. Назначенный губернатором новой колонии капитан Филлип проявил желание ознакомиться с обычаями и языком аборигенов. Для этих целей ему отловили (именно так это выглядело) двух мужчин. Одним из них был Бэннелонг. Он прижился среди белых людей, и губернатор был расположен к нему. Бэннелонг был первым австралийцем, которого отвезли в Англию и показали при дворе. Его одели в костюм того времени: расшитый кружевами камзол, галстук, панталоны до колен, длинные белые чулки и туфли с бантами. Естественно, всю жизнь не носивший никакой одежды, он являл собою курьезное зрелище. Потом его вернули в Австралию.