Вокруг Света 1982 № 05 (2500) - [41]

— Прости, лейтенант, один вопрос,— своим тусклым голосом сказал он.

— Я вас слушаю, старшина,— стараясь говорить как можно официальнее, отозвался лейтенант.

— К партизанам впервые летишь? Лейтенант удивленно приподнял бровь, взглянул на старшину. То же неподвижное, застывшее, как и при вчерашнем знакомстве со взводом, лицо, ничего не выражающие, смотрящие сквозь него глаза.

— К партизанам лечу впервые,— сухо ответил он.— Но в тылу у немцев бывал не раз.

В лице старшины ничего не изменилось, он словно не слышал ответа.

— А я к ним в шестой раз лечу. И ни разу, бачишь, так оно не складывалось, как в нашем штабу складывали или я сам на Большой земле кумекал. А потому, лейтенант, давай-ка отсядем в сторонку, разложим карту и еще раз поглядим, какая там кочерга до какой печки приставлена...

Старшина оказался прав: неожиданности начались сразу после приземления. Едва группа собралась у сигнальных костров, к ним подошел начальник партизанской разведки. Его сообщение было кратким. Немецкий узел заграждений не обнаружен, сведения о нем лишь ориентировочные, непроверенные. По приказу штаба бригады отряд уходит из данного района. На имя же командира армейской разведгруппы получен приказ из Центра с указанием о самостоятельных действиях.

— Так что, дружище, желаю удачи. И не такой, как мне. Не кляни, что подвел — не моя вина,— закончил начальник разведки.

Лейтенант зло ковырнул землю носком сапога. Сообщение партизанского разведчика сразу ставило крест на все разработанные на Большой земле планы. В эту минуту он мысленно поблагодарил старшину, с которым в ночь перед вылетом обсудил несколько запасных вариантов на случай непредвиденных обстоятельств. Это помогло ему сразу внести поправки в намеченный план действий. Стараясь не показать своего раздражения, он глянул на начальника разведки.

— Ты говорил, что посылал в поиск две группы, одна из которых вернулась с данными, что где-то на дамбах немцы ведут земляные работы. Скажи, есть из тех разведчиков кто-нибудь сейчас рядом?

— Да, есть. Один из тех двух раненых, что вырвались из облав и принесли известие о работах. Сейчас он в обозе.

— Я хотел бы поговорить с ним. Проводи меня к нему.

Начальник разведки в раздумье сморщил лоб.

— Дел по горло, но ладно, пошли.

Лейтенант повернулся к костру, возле которого тесной группой стояли партизаны и его разведчики.

— Старшина, вы со мной! — крикнул он стоящему к нему вполоборота пластуну.

Раненый не рассказал ничего нового. Сообщение о земляных работах на дамбах они получили от своего человека, внедренного в полицию. Точного места работ тот не знал. Вместе с другими полицаями он охранял участок шоссе, по которому в сторону дамб шли машины со взрывчаткой и стройматериалами. Возвращались они порожними. По времени, которое они были в пути, он прикинул, что разгружались машины в районе дамб.

Лейтенант достал из планшетки карту и расстелил на дне телеги перед раненым партизаном.

— Покажи эти участки. И место, где вы попали в засаду.

Раненый, приподнявшись на локте, сделал карандашом три маленьких кружочка на ленточке шоссе.

— Здесь болота впритык подходят к дороге, и от проезжей части их только дамбы и отделяют. Порушишь дамбу хоть в одном месте, болота прорвутся и зальют к чертям всю дорогу!

Всмотревшись в квадраты карты, он ткнул карандашом в точку посреди болот, которые со всех сторон подходили к шоссе и дамбам.

— А вот туточки мы и влопались в засаду. Да так, что половина из нас зараз полегла, даже и стрельнуть, бедолаги, не успели. Только тех судьба спасла, что позади шли. Залегли мы, значит, отбились... И меня, выходит, судьба сборонила...

Раненый облизал потрескавшиеся губы, откинулся в телеге навзничь, прикрыл глаза. Но по его рассказу чувствовалось, что он сказал не все, что хотел; и лейтенант со старшиной терпеливо ждали продолжения. Вот раненый снова приоткрыл глаза, скривив от боли лицо, поочередно глянул на разведчиков.

— Бились мы недолго, всего пару минут. Немцы срезали у нас пятерых, а мы, как они бросились за нами следом, завалили не меньше троих. Вроде бы и бой как бой, что в нем особенного? Да только теперь, когда есть у меня время вспомнить все и представить, как оно было, скажу я вам, что вряд ли то была засада. И вот почему. Засады зачем устраивают? Чтобы заманить противника в ловушку, оглоушить его, прижать к ногтю и уничтожить. А немцы ничего такого в уме не имели. Не таились, пока мы все не выйдем из леса, и чтобы перещелкать нас на открытом месте как цыплят, а открыли огонь сразу, как только первые из нас показались. Да и гнали они нас как-то вяло, будто и не всерьез. Похоже, просто отшвырнуть подальше хотели.

Раненый умолк, опять облизал языком губы, немного помолчав, заговорил снова.

— Теперь про место, где мы наткнулись на немцев. Наш командир группы был из местных и знал болота как свои пять пальцев. Он хотел выйти сперва к мало кому известному лесному родничку, а рядом там была парочка-троечка болотных островков-проплешин. От родника к островкам вела подводная деревянная кладка, а соединялись они деревянными же мостками. По одному ему известным кабаньим тропам наш командир и собирался провести нас к дамбам. А возле этого родника, до которого мы с командиром дошли, немцы нас огнем и встретили...