Вокруг Света 1982 № 03 (2498) - [17]

Усталый Армандо равнодушно созерцает погоню за развлечениями. Из них ему знакомо лишь одно: кружка пива.

...А автобус между тем вырвался из теснины небоскребов. Замелькали улицы окраин, обещая Армандо скорый отдых.

— Трудно здесь жить,— сказал Армандо, отвечая на мой вопрос.— Но я давно бросил мысль вернуться в деревню. Да и куда я поеду, где меня ждут? Я теперь паулистано навсегда.

Виталий Соболев Сан-Паулу — Москва

Парус командора

…Вечером 19 июня Сергей Илларионович Сушков во время очередного сеанса радиосвязи сообщил, что в Никольское прибыли тринадцать курсантов ДВВИМУ во главе с преподавателем Александром Ивановичем Гузевым — члены туристского клуба «Аргонавт», те самые ребята, которые должны были ехать на остров вместе с нами.

Экспедиция «Беринг-81» разрасталась.

Курсанты приехали к обеду.

—Разгрузитесь, приходите обедать. На вас готовили.— После скупых приветствий Леньков подошел к Александру Ивановичу Гузеву.— Часть ваших ребят поставим на жилища, а самых крупных — на пушки. Старшим по раскопкам будет Андрей Станюкович...

Курсанты после обеда включились в работу, и, надо сказать, глядя на них, мы стали испытывать прилив свежих сил. Вскоре сняли дерн с будущего раскопа и начали выемку грунта. Андрей руководил курсантами с каким-то внутренним тактом. Без лишних слов.

— Добрая школа...— глядя на него, сказал мне Леньков.— Хотя и геофизик. Он ведь с детства в археологии...

Ни мы, ни курсанты не предполагали тогда, что начали они исследовать жилище, в котором провел свои последние дни капитан-командор Витус Ионассен Беринг.

Каждый день приносил все новые и новые находки. Плотницкие и абордажные топоры, наконечники копий, кремни для ружей и пистолетов, бусы, что брали с собой в плавание к американским берегам русские мореходы... Для нас это были не просто находки. Они заставляли обращаться к воспоминаниям современников Витуса Беринга, участников того плавания.

«...Люди не в состоянии здоровьем были,— вспоминал суровые зимние дни 1741 года, проведенные в бухте, Свен Ваксель.— Время зимнее, студеное, а место пустое, не токмо изб или юрт, но и никаких лачуг нет, обогретца и приютитца негде, и валялись все в ямах, покрыты только парусами, и в таком бедном жилье живот свой мучили не девять дней, но девять месяцев. И ежели бы тогда откуда-нибудь приехали и посмотрели б на всех, всех бы за равно почли, и афицера за плотника, и господина за слугу, понеже уже не было разни между кем и ни в чем у слуги с господином, ни у подчиненного с командиром, ни в подчинении, ни в работе, ни в пище, ни в одежде...»

По нашим предположениям, в большой землянке, где работали мы с Силантьевым и ребята из Никольской школы-интерната, жили больные, обессиленные от цинги командиры и рядовые. В их числе, вероятно, были Софрон Хитрово и корабельный комиссар прапорщик Иван Лагунов, Свен Ваксель со своим сыном и Георг Стеллер. Об этом говорили находки в землянке.

Лишь четыре гренадера были в составе экипажа пакетбота «Св. Петр»: Иван Неборонов, Алексей Попов, Андрей и Иван Третьяковы. Трое умерли на подходе к острову, последний уже в землянке. И, возможно, именно ему, Ивану Третьякову, принадлежала найденная здесь же медная портупейная застежка со стилизованным изображением бомбы с зажженным фитилем.

Но вот что странно. В воспоминаниях Вакселя часто говорится о крайней неустроенности жилья, мы же были восхищены той основательностью, тем профессионализмом, с которыми возвели эти жилища моряки 240 лет назад. Внимательный и тщательный анализ двух последних раскопов позволял сделать предварительный вывод, что, углубившись в дюнах примерно на метр восемьдесят, моряки врыли по бокам будущих жилищ толстые столбы, на них укладывали поперечные балки, к которым крепили паруса или шкуры морских зверей, а затем вновь прижимали покрытие балками и присыпали по краям песком. Каждое жилище имело вход с двумя перегородками или завесами, чтобы закрыть доступ ветру и холоду. А очаг, расположенный в землянках, служил не только для обогрева, но и для приготовления пищи. И всему этому были нами найдены доказательства.

— Я думаю, Виталий Дмитриевич, что наше жилище и есть та самая землянка, где жил Витус Беринг,— огорошил однажды за ужином Ленько-ва и всех нас Андрей Станюкович. И положил на стол несколько листков, исписанных математическими значками, рисунками.

— Вот, смотрите. Это процент вероятности. А это соотнесенность находок с количеством людей в жилищах и продолжительностью жизни в них. Беринг жил один — это факт. Единственная находка в этой землянке — шипы для обуви, необходимые при хождении по льду.

— А ведь на деревянных судах на севере использовались такие вот приспособления,— не удержался я.— Вспомните первые рейсы в Арктику...

— Не торопись. Формулы еще не доказательство,— попытался остановить нас Леньков.

— Это первое,— продолжал Андрей.— Второе — как была сделана эта землянка? Хотя бы очаг или стены. Почти везде — остатки тлена дерева или брезента. Мало наносного мусора, очень мало золы — очаг горел совсем недолго...