Вокруг Света 1982 № 01 (2496) - [23]

Кено — простая игра типа лото. На доске обозначены числа от 1 до 80. В каждый кон можно ставить только на двадцать из них. Требуется угадать, какие числа появятся. Вы платите определенную сумму, выбираете, скажем, восемь чисел и, если все они выпадают, выигрываете десять тысяч долларов.

— О, я не такой дурак, чтобы верить в случай. У меня есть ПЛАН! — возбужденно шепчет нам Джино.— Систему мне, конечно, не перехитрить, но мой секрет дает много шансов на успех.

Джино показывает девять стодолларовых бумажек и обещает, что к концу ночи они превратятся в две тысячи. Он одновременно играет по десяти билетам, попеременно загадывая числа от 60 до 80. Билет стоит сорок центов, таким образом, каждый кон обходится в четыре доллара. Мы наблюдаем за Джино. Зажигаются двадцать чисел. Не выиграв ничего, он вскакивает и, обращаясь к крупье, кричит зычным голосом: «Играю те же цифры снова!»

«Секрет» Джино состоит в том, чтобы все время ставить на одни и те же цифры, никогда не менять их. Игра повторяется и повторяется, итальянец неизменно проигрывает. Билет Джеймса тоже проиграл, и он направляется к игорным автоматам. Мы желаем Джино удачи, но он нас не слышит. Снова доносится его голос: «Играю те же цифры!»

В зале встречаемся с другой нашей попутчицей, Альвиной Ленон. Она сидит на высоком табурете, скармливая десятицентовики «щель-машине». Спина напряжена, руки дрожат, время от времени женщина оборачивается и горящим взором опасливо окидывает окружающих. Сразу видно, что она уже успела выпить. Альвина начинает раскачиваться на табурете. Джеймс спрашивает, выиграла ли она. Не оглядываясь, женщина мгновенно отвечает: «Иду ровно». Это значит — ни выигрыша, ни проигрыша. Обычный ответ. Его здесь слышишь постоянно. «Иду ровно»,— единственное, что можно говорить окружающим, даже если проигрываешь. Второй смысл фразы: «не привязывайся», «отстань», «какое тебе до меня дело?..»

Альвина — бывшая учительница. Два года без работы. У нее парализованная мать, которая получает от «Бэнк оф Америка», где работала раньше кассиром, небольшое ежемесячное вспомоществование. Альвина — тайком от матери — каждую субботу ездит в «Сахару», надеясь выиграть, выиграть, выиграть...

— Вашу школу закрыли? — спрашиваю я Альвину Ленон.

— Нет, я сама ушла.

— Почему?

— Надоело, устала. Меня избили, потом преследовали...— Женщина помолчала.— Но теперь понимаю: лучше муки в школе, чем безработица... Лучше язва желудка, мигрень, даже побои, чем вот так...

Джеймс давно знает Альвину. Это он берет ее с собой в «Сахару». Неудобно ведь женщине одной ехать в такую даль, да и небезопасно. К тому же Джеймс хоть немного, но подрабатывает, пишет за других, редактирует. Когда есть деньги, приглашает Альвину на плотный обед.

— Если она не найдет работу,— сказал Холден,— того и гляди сойдет с ума. Или сопьется. Или покончит с жизнью...

Для многих учителей в американских школах, где процветают насилие, воинствующее невежество, вопрос о том, не бросить ли свою профессию и заняться чем-то другим, стал «эмоциональной необходимостью». Появился даже такой феномен, как педагогическое истощение, психологическое состояние, которое может привести к депрессии, тяжелым неврозам, самоубийству... Как и многие, Ленон не вынесла педагогического истощения. Теперь ее единственное утешение — субботняя поездка в казино «Сахара», а еще два раза в неделю она сидит с малышом соседки, отдыхая душой и получая за вечер восемь долларов.

В казино «Сахара», в живописном месте на озере Тахо, я видел людей с трясущимися руками, с лихорадочно блестящими глазами. Их души раздирал на части азарт: что лучше — сыграть в кено, в лото, на автомате, в карты? Где повезет, где удача, где те доллары, на которые можно прожить завтра, неделю, месяц, снова ехать сюда? Шум, гам, клацанье автоматов, густые облака табачного дыма...

Часа через два я снова увидел бывшую учительницу. Лицо ее набрякло, под глазами мешки. Она по-прежнему «охраняла» свой игорный автомат. Джеймс встает за соседнюю машину, начинает играть. Пяти долларов как не бывало.

В соседнем зале играют в лото. Это тоже игра для мелкой сошки, но и здесь страсти накалены до предела. Тот, кто окончит игру первым, выигрывает пятнадцать долларов, а счастливчик, закрывший карточку меньше чем за пятьдесят ходов, может сорвать даже сто долларов, но таких нет.

В четыре утра идем в бар — надо перекусить. Там встречаем Джино. Вытащив из кармана девять стодолларовых бумажек, он с восторгом восклицает:

— Смотрите! Выиграл! Я знал, что мой план сработает! Начал с полусотни, а теперь у меня девятьсот!

Никто не напомнил ему, что эти же девять бумажек он показывал в начале игры: зачем расстраивать человека? Хорошо, что он хотя бы остался при своих. Это уже удача.

...Автобус подходит вовремя, ровно в семь. Херб, хорошо отдохнувший, свежий, выбритый, улыбается нам и спрашивает:

— Ну как, все в выигрыше?

 Пассажиры утвердительно кивают — таков этикет.

В автобусе Джино машет своими купюрами перед носом какой-то пожилой женщины:

— Видите? Выиграл!