Вокруг Света 1981 № 09 (2492) - [10]

— Вообще-то, сказал Нелсон,— с мотором перекат проходить безопаснее, так что карранки стали как будто и не нужны.

— Они что же, предохраняли от дурного глаза?

— Если судну грозит гибель, карранка издает три стона,— пояснил баркейро.

— Значит, лодки на Шико никогда не гибли?

— Ну, пока в реке есть камни, когда-нибудь на них да налетишь. Но нашим лодочникам это не страшно — у нас есть проверенный способ, как спастись, если получишь пробоину.

Нелсон оживился и, жестикулируя, принялся рассказывать и показывать, как однажды его лодка налетела на скалу, как вода фонтаном била сквозь пробоину, как кренилась лодка, погружаясь, как затягивают водовороты и бьет струя о камни — словом, рядом скорая и неминучая смерть.

— Что делать? — баркейро посмотрел на меня с удалым блеском в глазах.— Очень просто. Быстро хватаю топор, пробиваю в корме вторую дыру, и через минуту в лодке сухо — вода, которая влилась через первую пробоину, вытекла через другую.

Нелсон с достоинством ждет, когда я воздам должное юмору баркейро, и так же серьезно завершает:

— Как не биться, бьются. А я вот разбился не о камни. О волны реки. Был баркейро, стал барранкейро.

Барранкейро — значит житель речного берега — барранки. Так его называют в отличие от каатингейро — обитателя безводных просторов полигона засухи, покрытых каатингой — зарослями кактусов и низких колючих кустов с редкими листьями. Собственно, различия здесь очень невелики. Ни внешне, ни в образе жизни. Хижина Нелсона над обрывом — такая же мазанка под крышей из пальмового листа, что разбросаны по полигону. Каатингейро сажает маниоку и сеет рис, как и барранкейро, только не ловит рыбу, а разводит коз и свиней. Кажется странным, почему при очевидном изобилии воды барранкейро живут в такой же нищете, как и страдающие от ее недостатка каатингейро. Попав в гости к Нелсону, я получил шанс найти ответ и на этот вопрос. Вопрос не праздный. В каатинге скоро будут орошены сотни тысяч гектаров благодаря плотине «Собрадиньо», но даст ли это что-нибудь крестьянам?

— За плотиной образуется целое море, самое большое в мире,— сообщил мне Нелсон.

Информации на этот счет он теперь получал много, потому что устроился работать на строительстве ГЭС, и познакомились мы с ним неподалеку от управления стройки, где он стриг газон. Здесь Нелсон получал TV же минимальную зарплату, но, как мне казалось, жизнь его стала спокойнее и упорядоченное, что немаловажно в его годы. И во всяком случае, он мог лучше представить себе картину перемен в долине Сан-Франсиско.

— Вода зальет и Ремансо, и Сенто Се, и Каза Нова — все окажется на дне. Сколько народу стронули с места, а устроиться заново нелегко,— продолжал Нелсон.

— Но я слышал, на новом берегу землю дают всем желающим?

— Все равно, тяжело бросать обжитое место, дом, посевы.

— А разве компенсацию не выплачивают?

— Выплачивают тем, у кого бумаги в порядке. Но документы на землю есть только у богатых. Барранкейро живет там, где всегда жили его предки, сеет на речных наносах. Его волнует подъем и спад воды, а не бумаги. Чтобы их выправить, надо ехать в город, ходить по конторам, связываться с адвокатами. Без крайней нужды на такое не решишься, а при бедности где деньги найдешь? Теперь уже поздно.

— И все же мне кажется, если перебиться как-нибудь первое время, дальше будет лучше. Скажем, урожаи на поливе должны быть устойчивее, не так ли?

— Это верно. Я видел, что в каатинге опять появились стаи черных ассунов. Вы, может быть, знаете, эта птица первой чувствует приход засухи и улетает туда, где есть вода. А раз она возвратилась, значит, и крестьянин может чувствовать себя увереннее: будет урожай.

Разговор о сельском хозяйстве мы завели, когда солнце стало клониться к закату, и Нелсон решил предложить гостю ужин. Мы отправились на его огород — грядки у воды, где он выкопал несколько клубней сладкого маниока и сорвал четыре початка кукурузы. Пока овощи варились, я поинтересовался, почему плантации такие крохотные — не у Нелсона: понятно, что он не привык возделывать землю, да и сейчас был занят на стройке — у других барранкейро.

— Повыше, куда не достав! разлив, много не посеешь, потому что поливать — воды не натаскаешься,— объяснил он.— А на заливных землях и участки малы, и сажать рискованно: вода поднимется, и пропадут все труды вместе с семенами. Да и вообще, сколько можно наработать руками и мотыгой? Те, у кого есть осел, распахивают побольше. Нужны машины, удобрения, а они барранкейро не по карману. Нужен кредит на долгий срок и под такой процент, чтобы не съел весь доход от продажи урожая, если останется, что продавать. А получить его непросто. И из этого круга крестьянину одному не выбиться.

Все эти соображения имели значение для оценки перемен на берегах Шико. Нелсон понимал, что прогресс технический необязательно влечет за собой прогресс социальный. Но ему лично разве не стало лучше в нынешнем положении?

— Хозяин меня уволил потому, что старые наши барки не годятся для плавания по морю. У них плоское дно, чтобы не застревали на мелях и перекатах. А на водохранилище ветер будет разгонять волны до четырех метров высотой. Кроме того, к Жуазейро теперь не будет подхода, и торговля на берегах Шико станет не такой доходной. Лишь немногие хозяева решили продолжить это дело, а большинство отказалось, потому что компания согласилась выплатить им в компенсацию полную стоимость судов. Ну а баркейро, конечно, ничего не получили, и новых барок пока нет. Даже если они появятся, стариков на службу не возьмут.