Вокруг Света 1981 № 06 (2489) - [13]

Пожалуй, единственное, что так и« не привилось на Монмартре,— это автомобили. Туристские автобусы с мощными двигателями и легковушки хотя и забираются сюда, на высоту ста тридцати метров, тут же и застревают. Развернуться им негде, хотя они уже давно держат в плену весь Париж.

«Борьба и надежда»

Можно считать высокую автомобилизацию добрым признаком? Чистота парижского воздуха из-за миллионов кубических метров выхлопных газов становится серьезной проблемой. И если бичом французской столицы прошлого века, века пара и угля, считалась копоть, то сейчас ядовитые выхлопные газы наносят еще больший ущерб здоровью парижан и сохранности их домов. Капитально очищенный от копоти «века пара» собор Парижской богоматери вновь нуждается в защите. Известняк, из которого построен Париж прошлого, с тех пор как автомобили начали вытеснять извозчиков (а их было в Париже четырнадцать тысяч), сдает в прочности. Верхний слой строительного материала крошится. И уже однажды реставрированные химеры знаменитого собора понемногу развеиваются в пыль, снова теряют четкость выражения. Что же касается парижан, то в летние месяцы, особенно в августе, они просто бегут из столицы. На площади генерала Катру, у памятника Александру Дюма (за его спиной сидит «самый красивый француз Парижа» — бронзовый д"Артаньян), бабушка с карликовым пуделем жаловалась соседке на чахлость своей Жюльки: «Все это автомобильные выхлопы». Дело, конечно, не в собачках, хотя закон и общественное мнение Парижа окружили их почитанием. Нездоровый воздух медленно убивает прежде всего людей.

Война автомобилей с городом — это одна из примет наших дней. Второе явление, типичное для нынешнего Парижа,— исход из него трудящегося населения, превращение столицы в город для богатых.

— Париж сейчас почти освободился от многих промышленных предприятий, которые переведены в экономически слаборазвитые, но богатые рабочей силой департаменты, — рассказывал мне Жан Ланьель, активист профсоюза шоферов из района Сан-Монде.— На месте бывших рабочих пригородов выросли «города-спальни». В центральных — престижных столичных кварталах самые дорогие квартиры, там и селятся только состоятельные семьи.

Так постепенно развязывается «красный пояс Парижа».

Бросается в глаза и другое. На улицах французской столицы все время видишь людей с желтой и черной кожей.

Ланьель по этому поводу сказал:

— Богатым, прибирающим Париж к своим рукам, нужна прислуга. При этом как можно ниже оплачиваемая и покорная, самая безгласная. Вот и появляются у нас «травайер имигрэ» — африканцы, арабы, другие приезжие, согласные на любую работу, на любые условия жизни... Положение у них тяжелое, стараемся им объяснить, что к чему...

Даже в старинных крутых улочках Монмартрского холма остатки легендарной парижской богемы вынуждены потесниться перед этими пришельцами. Это же относится и к Латинскому кварталу на другом, левом берегу Сены. Иммигранты влачат жалкое существование, зачастую, впадают в отчаяние. И что бы ни случилось в городе, полиция вымещает зло прежде всего на них. Я видел в аэропорту «Шарль-де-Голль», как двое ажанов не торопясь шествовали через зал ожидания, подтягивая за собой на стальной цепочке, прикрепленной к наручникам, африканца. О сегодняшнем дне напоминали только пиджак и галстук на арестованном.

И все же Париж отделаться полностью от промышленных предприятий пока еще не смог. Многие из них лишь переселились подальше, в предместье. Тут живет почти пятая часть жителей Франции, и именно здесь производят половину автомобилей — «Рено» в Булонь-Бийанкуре, «Симка» в Пуасси,—- четыре пятых оборудования телефонной связи, фармацевтические товары, текстиль, готовую одежду, больше половины печатных изданий. У жителей предместий свои излюбленные кафе, которые так и называются: «Свидание шоферов», «Среди хороших ребят», а то и просто «У Жозефа»,

Комсомолец Клод

«Борьба и надежда» — таким был лозунг традиционного праздника газеты «Юманите» в 1980 году. На него, помимо десятков тысяч трудящихся Парижского района, приехали автобусами и поездами представители всех департаментов Франции. Мы тоже были гостями этого праздника. Люди пришли с семьями, закусками, ковриками, гитарами и губными гармошками. Каждый департамент выставил свой павильон. Один удивлял ткацкими станками, другой — экспозицией автомобилей, третий — показательными выступлениями рабочих-спортсменов. На огромной территории сотни тысяч людей митинговали, гуляли, пели, плясали, играли с детьми. Распорядители с красными лентами или шарфами зорко присматривали за порядком. Но больше всего в руках у людей было газет, листовок и книг. Их раздавали распространители «Юманите», державшие коробки для сбора средств. Рабочие франки шли на рабочее дело...

Вокруг волновалась одетая по-рабочему толпа — в куртках, свитерах, футболках, пиджаках. Но желавшие высказаться и бравшие в руки мегафон выглядели подтянутыми и, что называется, застегнутыми на все пуговицы. Особенно много людей собрал вокруг себя коренастый лысоватый крепыш в воскресном костюме.