Вокруг Света 1980 № 08 (2479) - [26]

Кстати, на деревенских «фабриках пряностей» отходов не бывает. Верхний, грубый слой коры используется как удобрение. Кожистые листья варятся в закрытых котлах, чтобы путем дистилляции извлечь из них коричное масло. Ну а ветви идут на топку печей. Но все это происходит после того, как выполнит главную работу «коричный мастер» Нимал.

С. Барсов

К неведомым берегам. Глеб Голубев

2. Чаемая земля

Утро, как по молитвам, выдалось чудесное. Солнце поднималось все выше, в его лучах растаяли последние облачка. «Сияние солнца» отметили даже в вахтенном журнале.

И все, столпившись у борта, смотрели на чаемую Землю Американскую. Высокие горы, скалистые обрывистые берега. Де высадишься, даже близко не подойдешь — повсюду торчат из воды отдельные скалы-отпрядыши, пенистые буруны выдают, что и под водой прячутся камни.

Скалы сплошь покрыты темным хвойным лесом. И нигде ни дымка, никаких признаков жилья. В самом деле заветная, вольная, райская страна!

— Как вы полагаете, господин профессор, — спросил капитан Делиля, — похожи эти места на те, что вы в бытность свою в Канаде видали?

Француз воздел руки и восторженно замычал, но сказать ничего не успел.

— Такие виды у нас и на Балтике есть, — насмешливо вставил Плаутин.

— Ну не скажи, Михаил Гаврилович, — вступился Дементьев. — Ах, красота какая! Надо бы окрестить этот берег, дать ему прозвание, Алексей Ильич.

— Успеется, — ответил капитан. — Надо сначала проведать как следует, материк это или остров какой большой.

— Пошлем бот? — спросил Чихачев. — Вроде вон залива подходящая. Пусть промерят, можно ли туда зайти, встать на якорь.

— Пожалуй, — кивнул Чириков и задумался: кого послать обследовать берег? Одного из молодых, — Дементьева или Елагина?

Нет, можно офицеров не посылать. Ведь высаживаться на берег не будут.

— Пошлем Трубицына, — сказал Чириков. — Пусть готовит бот. А матросов с ним человек семь-восемь, не боле. Кто пожелает.

Чириков строго-настрого приказал к берегу не приставать. Только осмотреть вход в залив, смерить глубину, какое дно, по возможности выяснить, сможет ли корабль зайти в бухту и стать там на якорь, укрывшись от ветров.

— Следи за сигналами, какие флагом подавать станем, — наказывал Трубицыну Чириков, свесившись через борт. — А ежели из пушки стрельнем, немедля возвращаться! Понял? И к берегу даже близко не подходить!

Гребцы дружно взмахнули веслами. Бот стал быстро удаляться.

Видели, как входил он в бухточку. Потом скрылся из глаз. Все, притихнув, ждали.

Прошел час, другой, третий.

Погода была все такой же солнечной, приветливой, тихой.

Чириков, ссутулясь, заложив за спину руки с подзорной трубой, ходил взад-вперед по палубе. Часто останавливался, смотрел в трубу на берег. Нахмурившись, начинал ходить снова.

В шесть часов он приказал поднять на мачте сигнал о возвращении и пилить из пушек. Эхо от скалистых берегов ответило целой канонадой.

Теперь минуты казались еще длиннее. Время словно остановилось.

И все обрадовались, оживились, облегченно зашумели, когда с фор-марса вахтенный крикнул:

— Идут! Ворочаются!

Шлюпка подошла к борту, когда солнце уже спустилось к самой воде. Трубицын торопливо поднялся по штормтрапу, доложил;

— Залива открытая, ваше высокоблагородие, защиты в ней от вестовых и зюйдовых ветров нет. Только с осту скалы прикрывают.

— А глубина?

— Мерили при входе в заливу, глубина живет подходящая — сорок сажен.

— На берегу что видели?

— На берегу лес растет большой — еловый, сосновый, вроде пихтовый.

— А людей не видели?

— Нет, пусто все. Ни людей, ни жилья неприметно.

Тут не выдержал и, нарушая субординацию, восторженно подал голос из шлюпки Иван Панов:

— Морских зверей много видели, господин капитан! Морских котов, бобров, сивучей. Лежат на камнях, греются. Не пуганные никем, как в раю, ваше высокоблагородие. Смотреть — душа радуется!

Все заулыбались. Если звери непуганые, значит, им тут привольно. Хорошая, видать, землица. И людей опасных поблизости, похоже, нету.

Все ждали, что скажет капитан. А он задумчиво смотрел на берег, уже начавший скрываться в вечерней дымке.

Ночь наступает. Бухта защиты от ветров не имеет. Решил Чириков не рисковать:

— Шлюпку на борт, крепить по-походному.

Подняли паруса и отошли на ночь подальше от берега.

И скоро все убедились, что опыт и предчувствие снова не подвели командира. К часу ночи ветер засвежел, а к утру уже разыгрался настоящий шторм. Хорошо, застал не у берега! Легли курсом на север и пошли на всех парусах...

Утром, как посветлело, подошли опять к берегу поближе. Но его скрывал поднявшийся туман. Заметили только три небольших островка. На них гнездились во множестве птицы, вроде юрики и ару, какие живут и на Камчатке (Ару — кайры. Юрики — один из видов северных гагарок).

Определяясь, заметили, что еще подгоняет на север сильное течение. Стали делать на него поправку. И все время мешали ветер и туман, не попадалось удобной бухты, чтоб встать на якорь. Берега были все такие же высокие, крутые, щетинились хвойным лесом. Отдельные горные пики вздымались под облака.