Вокруг Света 1980 № 07 (2478) - [31]

Как и другие коммуны «красного пояса», Иври не может похвастаться обилием всемирно известных исторических памятников, таких, как колонна Свободы на площади Бастилии, собор Парижской богоматери или Лувр. Зато у него есть то, чего нет у «внутристенного» Парижа: собственный Монблан. Только воздвигнут он не природой, а руками человека.

Это странное сооружение, напоминающее гигантское творение скульптора-абстракциониста со слишком буйной фантазией, предназначено для сугубо утилитарных целей. Высота его скромна — всего 15 метров и не идет ни в какое сравнение с той же 300-метровой Эйфелевой башней. Но парижские ажаны никому не позволяют проводить на ней уроки скалолазания, тогда как Монблан в Иври сделан специально для обучения и тренировок юных альпинистов. На бетонных склонах искусственной горы нашли место все главные трудности, с которыми сталкиваются в горах альпинисты: и почти отвесные участки скальной стены, которые не преодолеть без крючьев и надежной страховки; и узкие карнизы, где едва умещается ступня; и требующие от альпиниста крепких мускулов «камины»; и спасительные выступы, которые, однако, не пройти без хорошего глазомера, смекалки и хладнокровия. Есть у Монблана в Иври и еще одно достоинство. Даже в летнюю жару здесь можно воспроизвести условия зимних восхождений в настоящих Альпах, когда ураганный ветер безжалостно сечет лицо снежной крупой и приходится буквально на ощупь карабкаться по обледенелым склонам. Для этого достаточно окатить бетонную гору водой из шланга и включить мощную воздуходувку, выбрасывающую струи искусственного снега.

Остается добавить, что, сооружая свой Монблан, муниципалитет Иври исходил из одного важного соображения. Ведь побывать в настоящих горах для большинства ребят из рабочих коммун «красного пояса» — несбыточная мечта. Но кому из подростков не хочется попробовать свои силы на крутых, сложных склонах, испытать радость покорения вершины! Поэтому и плата за «восхождения» с ребят не взимается.

О популярности Монблана в Иври лучше всего свидетельствует то, что уроки альпинизма на нем регулярно проводят не только все здешние, но и многие парижские школы. И кто знает, может быть, для кого-нибудь из нынешних подростков эта гора станет первым шагом к покорению восьмитысячников в далеких Гималаях.

Наскавак

Они напоминали груши — размером, формой, матовой поверхностью и желтоватым цветом. Однако это были самые настоящие тыквы, правда, особого вида — древесного. Называют их горлянками. Я увидел их на окраине Самарканда, у дома Зайнаб Салиевой. В мае она посеяла в саду тыквенные семечки, а сейчас, в октябре, с толстых ветвей свисали грозди необычных тыкв. В руках Зайнаб они скором времени превратятся в произведения искусства — она одна из немногих оставшихся в Средней Азии мастеров, владеющих древним ремеслом: изготовлением из тыкв табакерок «наскавак», как их называют по-узбекски, или «наскаду» — по-таджикски.

Носят табакерку на поясе и хранят в ней нюхательный табак — нас. Однажды воскресным утром я пришел на Сиабский базар Самарканда и в самом углу под стенами знаменитой мечети Биби-Ханым разыскал табачный ряд. Пахучие холмики возвышались на сделанных из деревянных ящиков столиках. Подходили узбеки, извлекали откуда-то из недр своих стеганых халатов табакерки и, понюхав щепоть табака, вручали продавцу наскавак. Тот, ловко свернув воронкой газетный листок, в несколько приемов насыпал сквозь маленькое отверстие зеленый порошок и запечатывал наскавак крышкой из кожаной бахромы. У покупателей помоложе табакерки хранили на своих боках рисунок, у стариков они были одноцветными, темно-бордовыми или почти черными, лоснящимися от многолетнего прикосновения рук.

Сюда же, в табачный ряд, приносят на продажу и табакерки. Их охотно покупают туристы, но, к слову, ни в одном сувенирном магазине или киоске города вы не увидите эти изящные вещицы, одно из самых ярких декоративных изделий народного искусства.

В Ташкенте, в Музее искусств Узбекской ССР, выставлено несколько наскаваков прошлого века: коричневые табакерки со светло-желтым рисунком, вырезанным на кожице тыквы — «пустнакш»; гравированные наскаваки с четким графическим узором, выполненным на гладкой желтой или красной поверхности очищенной тыквы и заполняемым черным порошком — «чизма-накш»; есть и старинная табакерка, взятая в чеканную серебряную оправу с цепочкой от крышечки к поясу — это уже дорогое заказное изделие.

Маленькая, скромная на вид тыковка неожиданно предоставила мастеру возможность бесконечного варьирования форм и способов декорирования. Известна, например, техника «калями-накш», при которой горлянки расписывают кистью красными и зелеными красками; техника отваривания тыквы в красителях или масле, накладывания вырезанных узоров, создания рельефных узоров — когда еще растущий плод заключают в форму-матрицу. Природное разнообразие формы — от почти идеального шара до эллиптической, конической, цилиндрической — мастер еще более усиливает, перевязывая зреющую тыкву крепкой ниткой и придавая ей особо причудливые очертания.

Чрезвычайно разнообразен и наносимый художником рисунок. Это могут быть традиционные национальные узоры, имевшие в древности магический смысл, рассыпанный по полю горох, цветы, деревья, ножи, люди, петухи, голуби, аисты, собаки, верблюды, даже самолеты и другие самые неожиданные предметы и существа, соседствующие на стенках табакерки совершенно непостижимым образом. Однако благодаря наивно-условному характеру изображений, тонкому чувству композиционной гармонии, присущей мастерам, достигается зрительная целостность, художественное единство изделия.