Вокруг Света 1980 № 03 (2474) - [30]

— И вы боялись сказать обо всем этом в клубе?

— А что оставалось делать? Вы, верно, забыли, что там были члены магистрата, а ведь это они решают, кому можно купить билет на проходящий корабль, если есть свободное место. Тому из нас, кто надеется выехать отсюда, приходится пролезать через игольное ушко.

— Другими словами, Питкерн вам кажется тюрьмой?

— Ничего подобного! Это наш дом, мы его любим, и вполне вероятно, что многие из нас вернулись бы на остров с молодым человеком, если бы ему разрешили здесь поселиться. Но мы не желаем подчиняться старомодным условностям.

Таковы, на мой взгляд, проблемы питкернской молодежи в миниатюре. И если они не найдут своего разрешения, то небольшое общество на этом острове со временем обречено на вымирание.

Зачем нужны деньги? o:p/

Принято считать, что ежедневные нужды девяти человек позволяют открыть небольшую лавку. Почему же на Питкерне нет магазина? Надо полагать, один-единственный магазин на 72 человека — это не слишком много?

Жители острова продолжают жить меновой торговлей, хотя и признают ценность денег, но только за пределами Баунти Бей. Врач судна, доставивший меня на Питкерн, на протяжении многих лет интересовался своеобразными экономическими отношениями островитян.

— Когда новозеландский банк решил аннулировать десятишиллинговые банкноты, — рассказывал врач, — он сообщил жителям Питкерна, что эти деньги подлежат обмену. И тогда обнаружились тысячи старых банкнотов: своеобразной сберегательной кассой для жителей острова служат матрацы. И не забывайте, что речь шла только о десятишиллинговых бумажках.

Новозеландские денежные знаки действительны только для покупок товаров на проходящих мимо острова судах, однако и в этих случаях оборот весьма ограничен, поскольку жители Питкерна, как правило, обменивают товары на кустарные поделки из дерева и тропические фрукты, а наличными расплачиваются в основном с судовым парикмахером, который одновременно содержит судовую лавку. К тому же, как мы имели возможность убедиться, адвентистский моральный кодекс не позволяет питкернцам раскошелиться. К числу запрещенных товаров в первую очередь относятся табачные изделия, алкогольные напитки, игральные карты и косметика. Разрешается приобретать лезвия, пасту для бритья, шампунь для волос, мыло и еще кое-какие мелочи.

Налогов островитяне не платят, жилье им ничего не стоит, хозяйство тоже. Время от времени они испытывают лишь нужду в керосине, что же касается орудий труда, то ими жителей обеспечивает магистрат. Кое-кто из молодежи использует накопленные деньги на то, чтобы приобрести транзисторы. Мебель островитяне сбивают с большим искусством сами. Обои у них не в ходу.

Страшнее судного дня для адвентистов седьмого дня ничего нет, по крайней мере, для старшего поколения. Но справедливо ли проповедовать приближение судного дня и под этим предлогом запрещать всем без исключения светские удовольствия? Лишь при условии, что молодое поколение взбунтуется против этого духовного порабощения и преодолеет страх перед запретами, можно будет надеяться на возрождение этого маленького общества. Если же население и дальше будет следовать призывам миссионеров, не исключено, что судный день для Питкерна и в самом деле наступит, но совсем не так, как представляют себе адвентисты: на острове просто не останется жителей.

Грозное море

Ночью шел сильный дождь, и весь день горы были окутаны туманом. Американское грузовое судно в полдень приняло «длинные лодки» в трех четвертях мили от берега, и теперь они направлялись обратно в Баунти Бей, где собралось много мужчин и почти все женщины поселка, — все они жаждали узнать, какие товары везут с корабля.

Неожиданно собравшиеся на берегу увидели, что происходит что-то неладное. Внутренняя часть бухты обнажилась, открыв взору подводные шхеры и скалы. Тысячи крабов ринулись в укрытие, щупальца спрута впились в основание скалы, колыхались водоросли. Такой картины нам еще не приходилось видеть, но у нас не было времени детально ее запечатлеть: нас охватил страх за наших близких в каноэ, что приближались к бухте, — мы поняли, что где-то в океане к острову спешит гигантская волна...

Эту историю я услышал от Роя Кларка. Он был почтмейстером острова до того, как им стал его младший брат. На протяжении многих лет Рой вел дневник, занося в него все события, которые случались на Питкерне.

Минут через двадцать после того, как из бухты ушла вся вода, появился предвестник водяного вала в виде гигантского серого водяного ковра, он медленно вкатился в бухту и достиг самого большого лодочного сарая. Когда он с грохотом стал отступать назад, мы заметили огромную стену воды. Она приближалась к нам, все увеличиваясь в размерах. Кто-то из женщин закричал, что настал судный день. Но самое устрашающее впечатление производил не оглушительный грохот, доносившийся с океана, а вид воронки перед волной, в которой, словно мелкие камешки и спички, крутились осколки скал и плавник. И как только такой водопад мог подняться в эдакую высь прямо посреди океана? Вода стояла вертикально, достигая двадцатиметровой высоты, а сверху ее венчала бурлящая белопенная корона! Но вот волна обрушилась на берег, и почва задрожала под нами, как при землетрясении. Отступая, вода смыла кусты и деревья и два лодочных сарая. Через несколько минут все было кончено, но место причала напоминало поле брани. На каноэ находилась большая часть мужского населения острова.