Вокруг Света 1979 № 10 (2469) - [42]

— В печке полежат — не узнаешь и не нарадуешься. Как статуйки будут! Желтые, коричневые и золотистые И этот конек таким будет... и эта часовенка, которая в ручьях... и пятирогая звезда... и отверточка... и самоварчик... и эта цыбонька маленькая — вишь, как хвост задрала, мокрохвостка!.. и ключик от моего сердца... Каждый подходи и бери... рыжий, конопатый, слепой, горбатый, курносый, носатый, холостой, женатый...

— А это что за зверь. Анна Николаевна? — поинтересовался я, увидев лежащее с краю толстое фантастическое существо, похожее на носорога.

— Неужто не признал?! — Она смеялась, и козули на ее противне прыгали как резиновые мячики. — Да это ж бабка Анна саму себя слепила.. Да, да, саму себя слепила, — подтвердила Кашунина, глядя, как вытянулось мое лицо. — Автопатрет называется...

Олег Ларин

Село Лешуконское

Во власти стихии

Подгоняемый попутным ветром 36-футовый шлюп «Сюрприз» быстро скользил по спокойной поверхности Атлантического океана, держа курс на юг к Огненной Земле. Передав пахту второму члену экипажа, журналисту Мауро Мансини, капитан «Сюрприза» Амброзио Фогар спустился в кубрик, чтобы сделать очередную запись в судовом журнале. Хотя прошло уже больше месяца, как они вышли в море из итальянского порта Кастильоне, ничего примечательного за это время не произошло. Лишь сегодня, на тринадцатый день плавания из Мардель-Платы к Рио-Гранде, где должен был сойти Мансини, они впервые повстречали китов. В предрассветных сумерках их огромные тела, словно сероватые призраки, внезапно появились из океанской пучины и плотным кольцом окружили шлюп. Журналист тогда пошутил, что если бы он не знал, что война давно кончилась, то принял бы их за «волчью стаю» германских подводных лодок. Когда какой-нибудь из китов направлялся к «Сюрпризу» и затем нырял под него, не доплыв всего несколько метров, то моряки еще видели его хвост, а голова уже показывалась впереди. Хотя гиганты и казались спокойными, кроткими и полными самых добрых намерений, их присутствие невольно вызывало тревогу. Впрочем, с восходом солнца киты исчезли так же внезапно, как и появились.

Едва Фогар успел написать в судовом журнале первые слова: «19 января, 10.00. Ветер...», как с палубы донесся возглас Манснни: «К нам приближаются косатки!» В следующую секунду сильнейший удар в борт шлюпа отбросил Лмброзио к носовой переборке. Раздался громкий треск ломающегося дерева, и рев ринувшейся в пробоину воды заполнил все вокруг. Словно раненый скакун, по инерции еще продолжающий свой бег, «Сюрприз» начал валиться на правый борт, зарываясь носом в волны.

Машинально Фогар схватил со столика оставшиеся после завтрака полиэтиленовый пакет с сахаром да банку ветчины и бросился к трапу. Первый, кого он увидел на палубе, был Манснни, который вцепился побелевшими от напряжения пальцами в леер. Собственно, на палубе оставались лишь голова да плечи Мауро, а тело находилось за вздыбившимся левым бортом. Позади него слегка волнующуюся поверхность океана резали три острых спинных плавника косаток, оставляя за собой пенящийся след.

— Спускай плот, — прохрипел Мауро, останавливая кинувшегося было к нему товарища. — Я сам...

Отвязать принайтовленный на корме спасательный плотик было делом нескольких секунд. Едва он оказался на плаву, как Фогар почувствовал, что палуба уходит из-под ног.

— Отплывай! — крикнул Амброзио другу, сильным толчком послав плотик подальше от тонущего шлюпа. «Если затянет в воронку или накроет парусом, конец», — подумал он, сделав отчаянный рывок кролем вслед за оранжевой скорлупкой.

Не успел Фогар ухватиться за нейлоновый шнур, закрепленный на бортах спасательного плотика, как позади раздался громкий горестный вздох, словно какой-то неведомый исполин решил выразить свое соболезнование попавшим в беду мореходам. Фогар тревожно оглянулся: неужели опять косатки? Однако единственное, что виднелось на поверхности океана, была голова Мауро Мансини, появлявшаяся в сотне ярдов над гребнями волн. Еще до конца не веря в случившееся, капитан «Сюрприза» взглянул на часы: стрелки показывали 1005. За каких-то пять минут из будущего рекордсмена, сумевшего в одиночку впервые обойти вокруг Антарктиды — Мансини должен был остаться на Огненной Земле, — Амброзио Фогар превратился в неудачника, чье судно потопили не свирепые штормы «ревущих сороковых» и не грозные айсберги, а обычные косатки.

Впрочем, предаваться подобным размышлениям у Фогара не было времени. Главное — как можно быстрее подобрать Мауро, который с трудом держался на воде в своей намокшей вахтенной робе. Перевалившись через борт плотика, Амброзио схватил одно из коротеньких весел и, опустившись на колено, как в каноэ, принялся отчаянно грести к другу.

«Доплыть до него и втащить на плотик было делом считанных минут, — позднее вспоминал Амброзио Фогар, — но после этого я почувствовал себя таким обессиленным, словно принял участие в многомильных соревнованиях по гребле. Не знаю, сколько прошло времени, пока мы стали отчетливо воспринимать окружающее — сказалось, видимо, нервное потрясение, да к тому же Мауро изрядно нахлебался, — но когда мы взглянули друг на друга, то прочли в глазах один и тот же вопрос: «Что же дальше?»