Вокруг Света 1979 № 10 (2469) - [17]

Когда после революции появилась в Городце кустарная артель, в ее составе возникли мастерские по художественной обработке дерева. С этими мастерскими и связал свою дальнейшую судьбу Тимофей Федорович до самого выхода на пенсию, за вычетом тех памятных четырех лет. что воевал на фронте.

Работая в артели, занимаясь изготовлением и росписью различных изделий — чашек, солонок, кандеек, поставков (прялки, естественно, сошли на нет), Тимофей Федорович освоил специальности столяра, краснодеревца, токаря, мастера по росписи. И это очень помогает ему теперь, когда он работает дома и весь процесс изготовления игрушек, от начала и до конца, приходится выполнять самому. Более того, из-за отсутствия токарного станка все изделия, имеющие форму «тел вращения», Тимофей Федорович вынужден обрабатывать напильником: но — вот что значит мастерство! — достигаемая им степень «круглоты» нисколько не уступает полученной на станке — во всяком случае, на глаз изделия неразличимы.

Сейчас Краснояров занимается исключительно деревянной игрушкой, и то одна, то другая новинка выходит из его рук.

Одно из лучших произведений мастера — игрушка с непривычным для уха, но очень удачным названием «Шла девица за водой». Она относится к одной из основных разновидностей городецких игрушек — игрушкам «точеным», или, выражаясь по-местному, «балясным» (1 Название происходит от архитектурной детали из дерева: балясина — элемент балюстрады.). Трудно определить сейчас, кому принадлежит замысел этой игрушки, как бы иллюстрирующей народную песню. В исполнении Красноярова (кстати, на глаз, а не по шаблону) она удивляет своей цельностью, ритмичностью расположения фигур, гармоничностью цветового решения.

А вот иная по стилю группа игрушек — «Парень», «Девка», «Щелкун», — ее условно, конечно, можно назвать «топорной». Основная форма — свободная, некруглая — здесь намечена топором, а проработка деталей выполнена с помощью ножа, стекла, напильника, наждачной бумаги. Эти игрушки с их характерной, сознательно, нарочито подчеркнутой автором наивной простотой облика героев не у всех ценителей творчества Красноярова находят признание. Но, как нам кажется, эти игрушки весьма интересны и самобытны — так непохожи они на другие краснояровские, традиционные и изящные.

Кони — излюбленный мотив творчества Красноярова, как, впрочем, и вообще городецких мастеров. Он создает просто коней, коней с повозками, а также отдельно повозки, которые называют «каталками». Игрушки «с движением» — тоже характерные для Городецкого промысла — освоены Тимофеем Федоровичем в совершенстве. Его четырехфигурная «Карусель», «Кадриль», в которых фигурки дударя и девицы вращаются встречно (кстати, в последней игрушке восстановлен традиционный городецкий прием украшения головных уборов птичьими перышками), радуют своим ярмарочным незатейливым весельем.

Невозможно обойти молчанием колористическую сторону краснояровских игрушек. Когда их соберут вместе, без соблюдения какого-либо порядка, они удивительно напоминают разбросанные в разгар лета на лужайке незамысловатые российские цветы. Посмотришь на его игрушки, и на душе легче становится, сквозь темные очки на мир глядеть не хочется. Редкостным даром обладает заволжский мастер: всякого, кто общается с его рукоделием, независимо от возраста, он словно обращает лицом к природе.

Но одного разноцветия мастеру недостаточно. Там, где он посчитает нужным, — на боковинках ящичков, скрывающих немудреный механизм вращения фигурок, в «Карусели» или в «Кадрили». — нанесет он любовно цветок, и не всамделишный, а со множеством разбегающихся во все стороны лепестков-листиков.

Не забыл, значит, с ребячьих лет радостной росписи городецких прялок, которую с отменным умением делал отец, его первый в искусстве учитель...

Однажды в руки Тимофея Федоровича попала игрушка богородского мастера — пестро раскрашенная из дерева совушка, оснащенная хитрым механизмом: дернешь за ниточку, и сова замашет крылышками, захлопает ушками, кривым защелкает клювом. К птицам, как мы знаем, Краснояров питает особое пристрастие, не случайно у него есть игрушки «Уточка», «Петушок-щелкун» и другие. Не успокоился Тимофей Федорович, увидев чужое рукоделие; отложил все свои дела и повторил совушку, но, конечно, по-своему, по-краснояровски. Отменная получилась игрушка, много лучше подлинника.

Сейчас она висит на двери комнаты одной моей маленькой приятельницы, и каждый гость — малыш ли, взрослый, — уходя, обязательно подергает совушку за ниточку — попрощается, значит.

Увидел бы добрый игрушечник из Заволжья, порадовался бы...

Л. Рондели

Узник «Острова смерти»

На этого африканца я обратил внимание еще в первый день работы конференции. Сухая, похожая на черный пергамент кожа, редкие пепельные волосы. При ходьбе он припадал на левую ногу, и от этого его донельзя худое, сутуловатое тело слегка покачивалось. Судя по голубой карточке на лацкане, он присутствовал на VI Конференции писателей Азии и Африки в Луанде в качестве гостя. Однако страна указана не была. Лишь фамилия — «мистер Мламбо».